Mille regrets (ЛП)

– Увы, я так никогда и не смог вкусить от ее запретного плода. С досады я зачастил в бордели Валенсии, надеясь восполнить то, что мне было обещано ею, и что она так и не пожелала мне дать. Там-то я и подцепил этот недуг, который называют неаполитанским.

– Он вовсе не неаполитанский, он американский. Эти с виду безобидные прыщики у некоторых дочерей касиков уже поубивали многих из моих колонистов в Куэрнаваке. Мне остается лишь благодарить Богоматерь Гваделупскую – меня этот недуг пока не тронул! И как ты теперь себя чувствуешь?

– Бессилен, но жив!

О своем прошлом Фигероа вспоминает с чувством неотвязной тоски и с большим стыдом, что заставляет его молчать о своих приключениях и так раболепно заискивать перед Кортесом.

– Так что мне остается только заниматься делами, друг Эрнан. Сколько там бочек?

– Двенадцать, и в каждой по двести мюидов хорошо спрессованного «снежка», укутанного в солому. Я лично присутствовал при законопачивании, поскольку у меня совсем нет доверия к маврам.

– Желательно, чтобы он не растаял в пути! Двенадцать бочек по двести мюидов – приличный вес. Каторге придется попотеть!

– Ну, так прибавь им порцию чечевицы, всего делов-то. К тому же, ветер будет попутным. Мои мавры ожидают mijor[30]. Южный ветер надует твои паруса. Норд-ост поможет тебе причалить к Майорке. Корабли сеньора Гонзаго, идущие из Сицилии и Неаполя, прибудут с зюйд-вестом. Таким образом, у тебя не будет неприятных встреч.

– Ты совершенно уверен в твоем приятеле из Сан-Висенте?

– Да. От тебя требуется лишь перегрузить свой товар в пещеру, расположенную в бухте, по левую руку. Мой каталонский помощник Пухоль заберет его после твоего отплытия. В случае надобности ты дашь залп из мортиры – этот сигнал будет означать для него, что бочки доставлены. Только не забудь: ни при каких обстоятельствах вам не следует встречаться друг с другом. Ты выгружаешь товар и даешь деру, а он приходит после и подбирает его.

– Ну а ты, что ты с этого имеешь? Какой у тебя интерес в этом грузообороте? Ты знаменит, ты принят при дворе императора…

– Всего-навсего, поправить свои дела, Альваро. Я далеко не тот богач Кортес, каким все меня представляют, даже если у меня и есть некоторые сбережения, которые я храню для своих потомков. Не тебе же объяснять, сколько стоит снарядить каравеллу, не считая расходов на тот образ жизни, который подобает придворному. В ожидании погрузки для экспедиции в Алжир двор будет находиться либо в Маоне, либо на Майорке. Императора будет мучить жажда, он заплатит золотом за этот «снежок», чтобы освежить себе пиво и угостить дам шербетом. Я беру на себя эту заботу, но через подставное лицо: это Пухоль, который ждет тебя на Майорке. Что же до христиан, выкупленных на берберском берегу, то они видят во мне, в некотором роде, святого. Никто, кроме тебя и мавров, ничего не будет знать о нашей сделке.

– Ты догадываешься, я полагаю, что моя такса за помощь тебе в этой транспортировке не будет мала.

– Я заплачу, сколько ты скажешь. Чем ты хочешь, чтобы я заплатил? Золотом? Серебром?

– Нет, камнями. Я тебя знаю – у тебя должны быть самые прекрасные камни во всей империи. А это самая разменная монета.

И тут Фигероа принимается стаскивать свои тяжелые сапоги.

– Ты, я вижу, по-прежнему в своих сапогах с выдвижными ящичками? – замечает Кортес.

– Ну да! Это же единственная вещь, которую мне оставила Клара! Без них я был бы окончательно разорен.

– Ты всегда изумлял меня этой парой сапог, которые сшил тебе мой кубинский сапожник. Уже по нашем прибытии в Палос ты прятал в них пластинки золота.

– А ты тогда совсем не оценил моей хитрости. Тебе казалось недостойным по отношению к его величеству утаить золото от причитающейся ему части. Ты был честен…

– Еще бы, это же quinto[31] от всего, что нами было найдено! И с каким риском!

– Ты и теперь считаешь эту мою долю несколько слишком… королевской?

– Теперь, нет. Здесь отдать, там подмазать, подкупить секретарей, угодить церкви, нравиться девушкам. Довольно не бывает никому и никогда. В Мексике, во время моего отсутствия, я уже дважды был разорен моими врагами. Быть добропорядочным человеком совершенно ни к чему. Более чем достаточно просто казаться таковым!

– Ах, Эрнан, я вижу, с возрастом ты стал гораздо больше похож на мужчину и гораздо меньше – на рыцаря!

– Очень жаль…

Старый конкистадор бросает на Фигероа усталый взгляд.

– Значит, теперь ты предпочитаешь камни?

– Мои подошвы полны золота. Это тяжело и занимает много места. Смотри…

Надавив на задник своего сапога, Фигероа сообщает каблуку вращательное движение. Каблук выворачивается из-под подошвы, и в нем оказывается углубление, откуда поблескивают золотые пластинки с медным отливом.

– Здесь у меня есть место, куда можно пристроить несколько прекрасных камней. У тебя найдутся бриллианты?

– Сейчас посмотрим. Эй, Сипоала!

Индеец высовывает голову из-за занавески.

– Принеси мою шкатулку.

Сипоала согласно кивает.

– Постой… не ту, что больше… другую.