Миллион миров с тобой

Но недостаточно быстро, потому что Ведьма берёт свою Жар-птицу в руки и начинает поворачивать рычаги управления так, как я никогда раньше не видела. Хотя я понимаю это ещё до того, как узнаю небольшой поворот большого пальца, который помню по трюку Ромолы Харрингтон в Римской вселенной.

Ведьма устраивает коллапс. Она собирается уничтожить мою вселенную.

Нет. Это невозможно. Мы можем защитить себя. Мы не можем? Мы делали это для стольких других миров…

— Вам не… спастись…первыми. Глупые, — она смеётся, и я с трудом узнаю горький звук, исходящий из моего собственного горла. — Всегда… берегись… первого.

Но ты тоже умрёшь! Если твой мир и наш исчезнут, ты убьёшь себя вместе со всеми нами.

— Прекрасно. До тех пор, я утащу всех вас. Ты уговорила их на это. Ты сама всё испортила. Так что получай.

— Маргарет? — говорит мама сквозь слёзы. — Что ты…

Тео спохватывается и рычит:

— О, чёрт возьми, нет. Только не сейчас!

Земля дрожит. Не так уж сильно, ничего необычного на краю разлома Сан-Андреас. Мои родители и Джози почти не реагируют. Но я знаю правду. Это начало конца.

Я хочу подарить Ведьме ещё несколько имён. Я хочу сказать ей, что у неё самая худшая жизнь из всех Маргарет во всей Мультивселенной, и не потому, что её измерение отстой, а потому, что она выбрала для себя самое злое, самое подлое, самое мстительное существование из всех возможных. Я хочу дразнить её ужасом того, что её ждёт, вечностью паразитического обладания, когда она никогда не сможет назвать что-либо или кого-либо своим.

Но моя судьба ещё хуже. Я никогда не буду рождена. Мои последние мгновения будут потрачены на осознание того, что все, кого я когда-либо любила, будут стёрты вместе со мной. Ведьма обрекла нас всех.

Земля снова дрожит, на этот раз сильнее. Её руки сжимают Жар-птицу, и она стремительно исчезает.

Я отшатываюсь назад, когда Тео хватает меня за плечи и трясёт.

— Убирайся из неё. Убирайся из неё!

— Она ушла! Это я! — я плачу. — Она рушится. Вселенная коллапсирует. Ведьма использовала мою Жар-птицу и уничтожила нас…

— Что? — Тео выглядит так, будто вот-вот упадёт в обморок. На лицах моих родителей появляется понимание, за которым следует ужас.

— Ведьма снова прыгнула в меня. Она запустила цепную реакцию. Я не могла её остановить, — рыдание подступает к моему горлу. Моя семья, мои друзья и весь мой мир вот-вот умрут от моей руки.

— Черт возьми! — Папа бежит к куче оборудования в дальнем конце большой комнаты, мама и Тео следуют за ним. — Мы можем это сделать. Сколько у нас времени?

Я хочу сказать, пару часов. Именно столько времени потребовалось, чтобы пала Римская вселенная. Но, может быть, наш мир более хрупок, потому что землетрясение уже вернулось, на этот раз достаточно сильное, чтобы прогреметь посудой в шкафу. Несколько оставшихся на полках книг падают на пол.

Мама отвечает на вопрос отца.

— Недостаточно.

Но все они бросаются в дело, хватая материал, пытаясь в мгновение ока собрать стабилизатор. Джози с пустыми глазами начинает снимать с полок все новые вещи, складывать их на пол, чтобы они не упали и не разбились, разумно во время землетрясения, иррационально здесь. Не то чтобы я могла винить её за то, что она была напугана до шока. Всё моё тело чувствует онемение.

Затем я слышу шаги в коридоре позади меня. Кто ещё может быть в нашем доме?

Только один человек.

Я резко оборачиваюсь и вижу…

— Пол!

О боже, он жив. Он всё-таки выбрался…

…только чтобы прийти сюда и быть убитым вместе со всеми нами.

Я пытаюсь бежать к нему, но дрожащая земля едва не опрокидывает меня. Только привалившись к стене, я не падаю на пол. Пол ловит себя на том, что упирается обеими руками в стены коридора. Как только мир становится достаточно устойчивым, чтобы двигаться, он бросается вперёд.

— Что происходит?

— Вселенная коллапсирует, — говорит Тео. — Плохая Маргарет завладела хорошей Маргарет ровно настолько, чтобы это произошло.

Пол поворачивается ко мне, как только я подхожу к нему. Его рука всё ещё перевязана вдоль шрама, который она оставила на его коже. Я бросаюсь в его объятия, как будто только его сила может удержать меня, пока весь остальной мир рушится. Запах его кожи, ощущение его рук на моей спине, даже прерывистое дыхание, когда он притягивает меня ближе, всё в нём для меня дороже, чем когда-либо прежде. Это самый прекрасный и ужасный момент в моей жизни.

Ужасно, потому что я знаю, что Пол был возвращён мне как раз вовремя, чтобы мы умерли вместе.

Хотя сдерживаемые рыдания угрожают украсть мой голос, мне удается сказать:

— Где ты был? Я думала, что ты умер.

— У меня не было времени, чтобы придумать новое место назначения. Мне пришлось вернуться в Московскую вселенную. Потом мне пришлось перезарядить Жар-птицу и… чёрт, — Пол снова ругается по-русски, вспоминая мрачную иронию судьбы: он вернулся домой как раз вовремя, чтобы умереть.

Хотя я знаю ответ, я должна спросить:

— Мы не можем убежать, не так ли?

Он целует меня в щёку, в лоб и ещё крепче прижимает к себе.

— Выхода нет. Ни один из них мы не сможем использовать.