Миллион миров с тобой

Или через несколько часов. Или дней.

Я крепко зажмуриваюсь и изо всех сил надеюсь, что ошибаюсь насчёт толчков.

*

К тому времени, как мы добираемся до Замка Святого Ангела, сгущаются сумерки. Охранники замка те же самые два парня, которых я видела в прошлый раз. Те же усы, те же ярко раскрашенные полосатые костюмы, те же саркастические выражения на лицах, всё как в старые добрые времена. Один из них спрашивает:

— Обычная комната?

— Да, пожалуйста. И если вы сообщите отцу Полу, что я здесь, я буду вам очень признательна.

Другой охранник неторопливо идёт искать Пола, бормоча себе под нос:

— Некоторые люди никогда не учатся.

Меня ведут в ту же маленькую часовню, где я была в прошлый раз. Один из витражей разбился, усеяв каменный пол зелёными и алыми осколками, но землетрясение, похоже, не причинило никакого другого ущерба. Если железные рамы, в которых стояли сотни маленьких свечей возле алтаря, упали, значит, их поправили, и все маленькие огоньки горят достаточно ярко, чтобы дать немного света.

Я думаю, что каждая свеча символизирует молитву. Мои нерелигиозные родители в основном рассказывали мне о различных доктринах в историческом контексте, а не о таких деталях, как эта. Но я почти уверена, что вы зажигаете свечу за кого-то, когда вы боитесь за него, молитесь за него, желая, чтобы кто-то там, наверху, позаботился о нём. Я беру одну маленькую свечу, посвящаю её двум потерянным Маргарет и зажигаю её пламенем другой.

Я не могу по-настоящему молиться за людей, которые уже потеряны, но, по крайней мере, я могу помнить их.

Затем я слышу своё имя, произнесённое тихо.

— Маргарет?

Я оборачиваюсь и вижу в дверях часовни Пола в длинном чёрном одеянии священника. Блеск золота на его шее пронзает меня внезапной надеждой. Жар-птица. Это мой Пол! Он спас все другие миры и пришёл сюда, чтобы спасти и это измерение!

Нет. Предмет, висящий у него на шее — это крест. Он обещает спасение, но не такое, в котором сейчас нуждается Мультивселенная.

— Ты пришла, — отец Пол подходит ко мне ближе, его руки сжаты вместе, как будто он не может дотянуться до меня. — Я и не думал, что ты придёшь.

Он так не похож на моего собственного Пола и, всё же, так знаком. Когда я смотрю сквозь одежду священника и его длинные волосы, ища следы человека, которого я люблю, мне кажется, что я снова вижу Пола в первый раз…

Новый аспирант, на голову выше всех в комнате, более мускулистый, чем строитель. Одетый в дешёвую выцветшую одежду, купленную в «Гудвилле» на те несколько долларов, что остались от стипендии, потому что родители его выгнали. Он даже не поднимал глаз от пола, разве что, когда разговаривал о физике с моими родителями, как будто говорил только цифрами, а не словами. Я посмотрела на его сильную челюсть и неуклюжую фигуру и мысленно окрестила его «пещерным человеком».

Песни и фильмы говорят нам, что, когда вы встречаете того, кого в итоге полюбите, планета перестаёт вращаться, облака раскрываются и ваше сердце начинает петь. Реальность ещё более запутанна. Правда в том, что мы постоянно встречаемся с новыми людьми, но никогда не можем точно сказать, что они могут значить для нас. Никогда не знаешь, кого ты забудешь или кто будет нужен тебе вечно.

Отец Пол говорит:

— Ты говорила мне, что мы больше не встретимся.

Печаль в его голосе звучит слишком знакомо. На протяжении одного вдоха я снова нахожусь на «Астреусе», стоя перед компьютерными считывателями, которые показывают, насколько разбита душа моего Пола и боль так же свежа, как и в тот момент, когда он сказал мне отпустить его.

Мы разделяем это, отец Пол и я, ужасное осознание того, что значит любить кого-то больше жизни и всё же отказаться от него.

— Мне жаль, — говорю я искренне. — Но, когда земля вот так содрогнулась — это было похоже на конец света.

Пол пересекает пространство, между нами, в два шага и прижимает меня к своей груди. Я крепко обнимаю его, благодарная за утешение и за его любовь.

Несмотря на святые обеты, навсегда разделяющие нас в этом измерении, любовь отца Пола ко мне так чиста. Так проста. Он не спрашивает, почему мы заботимся друг о друге. Он не требует, чтобы вся математическая основа реальности работала в пользу наших отношений. Никто не мучил его, раскалывая его душу. Он остаётся цельным и отдаёт мне всё своё сердце.

Я представляю себе бесконечное бегство по мультивселенной, в мир за миром, в поисках того, где мы знаем, как любить друг друга, где никто не преследует нас и не разлучает. Всё, что может случиться, должно случиться, поэтому должен существовать мир, подобный этому. Один идеальный мир, где мы с Полом всё делаем правильно.

— Ты всё ещё боишься? — бормочет Пол рядом с моим лбом.

— Да, — признаю я.

Я уже поняла, что даже в самом худшем случае этот план меня не убьет. Если есть какое-то предупреждение о коллапсе измерения (а оно должно быть, верно?), ну, у меня всё ещё есть моя Жар-птица. Я не могу прыгнуть в то же измерение, где сейчас находится Ведьма, но я всегда могу вернуться домой или вообще в другое измерение.