Миллион с Канатной

Процессия завернула за стены кладбища. Перед глазами Тани в последний раз мелькнул величественный, гордый профиль. Она хотела было пойти за ними, но Туча остановил ее.

— Дальше все равно не пустят. Только влипнешь за руки солдат. Оно тебе надо? Он из тебя чуть задох­лую куру не сделал! — напомнил.

— Мне его жаль, — в голосе Тани прозвучала искренняя печаль.

— Я думал, ты рада будешь, — удивился Туча, — хоть история гадкая была... Он же швицер.

— Нет. Как может радовать смерть?

На Люстдорфской дороге вдруг стало тихо. Людей было мало, и даже не грохотали тяжело груженные подводы, перекатываясь по ухабистой грунтовке. А потому шум вдруг стал слышен отчетливо и ясно. Отдаленный шум — звук выстрелов. Таня охнула по-женски, ухватилась за щеки.

— Кончено, — прокомментировал Туча.

Тане хотелось плакать. Туча был прав. Все теперь стало историей, так уходил целый мир, и Таня, печально опустив плечи, вслед за Тучей поплелась к поджидавшему их автомобилю.

В машине Туча вдруг остро взглянул на нее:

— Видел я твоего фраера. В городе он.

— Кто? — вспыхнула Таня, и голос ее предательски задрожал.

— Не хочет он тебя видеть. А я ему предлагал. Совсем не хочет. Похоже, кончено. Выдохлась меж вами та, шо любовь, — вздохнул Туча.

— Много ты понимаешь! — раздраженно отозвалась Таня. — Да и вообще — какое твое дело?

— Ясно, шо никакого! А все-таки не хочет видеть тебя этот швицер задохлый... Уж как я предлагал...

— Не надо было предлагать! — отрезала Таня, отвернувшись от Тучи. Ей вдруг захотелось его ударить. Мало ей расстрела Петра Инсарова! Так теперь еще это воспоминание о Володе совсем выбило ее из колеи. Какого черта Туча лезет не в свое дело? Тане хотелось закричать на него, даже ударить его, но она не смогла.

— Ты сама с ним поговори, — сказал он, помолчав. — Вам поговорить надо. Вижу, как ты сохнешь по нем.

— Не о чем нам разговаривать. Он свой выбор сделал, — отрезала Таня.

— Ой, не кажи гоп, пока не перескочишь! — усмехнулся Туча. — Шо у тебя за сверло в тухесе вечно за всё перескакивать? Не зашвырнула ты швицера задохлого из мозгов, я ж за то вижу, не дурак какой конченый. А потому найди его, да поставь к стенке, пусть прямо, до глаз тебя пошлет!

— Он пошлет, — усмехнулась Таня.

— А если пошлет, то кусок души как отрежешь, да начнешь жить дальше! Я же вижу, как ты себя мучаешь! Лица ни до чего нет! Аж мрак!

— Заткнись, Туча! — не выдержала Таня.

Машина медленно катилась по улицам притихшего города.

Так уж получилось, что несколько дней назад, в момент уличных беспорядков, Таня находилась на Дерибасовской.

Вот уже какое-то время без устали она собирала себе людей: после смерти Фараона Таня решила занять его место. Туча одобрил ее план и рассказал то, о чем она уже знала: что Фараон хотел брать банк. Таня усиленно пыталась набрать себе банду под это дело, но у нее ничего не получалось. Желающих не было. И тем не менее, она упорно продолжала выискивать остатки тех, кто когда-то был в ее банде. А также тех, кто оставался свободным, не у дел. Это позволяло хоть на что-то тратить время и энергию и не думать о прошлом.

А потому Таня врезалась в самую середину толпы на Дерибасовской, разглядывавшую повешенного на фонарном столбе, и застыла, совсем как тот столб. Рядом оказался Топтыш. С тех пор, как Таня поселилась на Запорожской и начала собирать банду, Коцик и Топтыш стали ее неотъемлемой частью, двумя вечными тенями, сопровождавшими ее везде. Они не отходили от нее, исполняя роль самых верных адъютантов, и Тане, честно сказать, очень льстила такая преданность воров. Они вместе ходили с ней по кабакам, собирая людей, и в тот день тоже были рядом. А потому разглядели надпись на груди офицера, повешенного на столбе.

— Я ж своими глазами труп Японца видел! — растерянно заморгал Топтыш.

— Это бред! Полный бред, — у Тани дрожали губы, она не знала, что сказать. — Надо идти к Туче. Надо узнать, кто это сделал. Чтобы не сошло с рук...

Коцик засуетился.

— Уходить надо! Скоро здесь будут солдаты. Я сам слышал!

Окружив Таню, Коцик и Топтыш аккуратно вывели ее из толпы — в тот самый момент, когда на Дерибасовскую заворачивал хорошо вооруженный отряд солдат. На какое-то мгновение Тане вдруг показалось, что она увидела Володю. Быстрое видение полоснуло как по сердцу ножом. Ей захотелось остановиться, броситься туда, в самый центр толпы. Но Коцик и Топтыш, буквально подхватив Таню под руки, не дали ей это сделать. Оба знали опасность беспорядочной стрельбы в толпе. А потому они благополучно скрылись подальше от того места, где какой-то самозванец так громко объявил о возвращении Мишки Япончика, всколыхнув впоследствии целый город.

Таня точно знала, что ей нужно идти к Туче. Но не успела этого сделать: генерал Шиллинг срочно объявил эвакуацию. Красные стояли на самых подступах к Одессе. И в городе начался тот дикий хаос, который всегда бывает при смене властей.