Мило

Тем не менее он так и пылал от удовольствия и гордости, рассказывая за завтраком Одиберам о том, что он проделал за утро, и терпеливо перечислил все вещи, которые лежали в шкафу панаши Сольеса. Перетерев посуду у мадам Одибер, он снова весело зашагал в мастерскую, чтобы приняться за вторую полку, на которой хранились рабочие инструменты, циферблаты, покрытые эмалью, карманные часы, разные часовые пружины, нуждающиеся в смазке, хрупкие и пыльные стеклянные футляры и, наконец, несколько компасов, дрожащие стрелки которых можно было остановить, нажав защелку.

Когда днем папаша Сольес отправился по делам, Мило уселся на его стул и стал смотреть, как работает Фиорини.

И тут же с некоторым смущением убедился, что ему уже надоело возиться со шкафом.

Фиорини одолжил ему свою лупу, Мило взглянул в нее, и маленький изящный механизм дамских часиков показался ему вдруг огромным и мощным. Потом, когда Фиорини стал орудовать малюсенькой отверткой, Мило принялся что-то рассказывать.

— Разделался со шкафом? — прервал его болтовню часовщик.

— Нет еще, — вздохнул Мило.

— Лень-матушка?

Вместо ответа Мило спросил:

— Как это вам удается целый день заниматься одним и тем же делом? Неужто вам не скучно, не хочется никуда пойти или хотя бы поделать что-нибудь другое? Ведь для этого нужно обладать огромным терпением!

Фиорини поднял голову и на мгновение задумался.

— Нет, ты неправ, — сказал он наконец. — Меня вполне устраивает, что я люблю свою работу, добиваюсь нужного мне результата и ежеминутно преодолеваю трудности. Когда человек — мастер своего дела, пусть даже он выполняет самую тяжелую работу, он все равно испытывает при этом чувство радости и гордости… Создать что-нибудь собственными руками, собственным мозгом — разве это не великолепно, особенно если создаешь что-то полезное! Если бы меня заставили целый день вынимать и снова вставлять одну и ту же пружину в одних и тех же часах, а потом изо дня в день принуждали к этому глупому, бесцельному занятию, только тогда я счел бы свою работу невыносимой и даже унизительной. Но вот посмотри, например. Эти часы были засорены и не работали. Я вычистил их, и они пошли. И поскольку я выиграл сражение со своим противником, я доволен и удовлетворен своей работой, понял?

— Да, я понял, — сказал Мило и, повернувшись к шкафу, ринулся на штурм третьей полки.

ГЛАВА XL

Когда папаша Сольес и Мило вернулись домой после работы, они застали обеих женщин за оживленной беседой.

— Мы толкуем о Мило, — заявила мадам Сольес. — Для тебя, малыш, есть приятная новость! Если хочешь поработать, то мадам Одибер подыскала для тебя приличное место.

— Совершенно верно, — подтвердила молодая женщина. — Можно устроить тебя в ресторан, где работает моя сестра. Ты там будешь питаться, получать пять франков в день и выполнять то, с чем ты превосходно справляешься у меня, — словом, вытирать посуду.

Младшая сестра мадам Одибер, Юлия, познакомилась с Мило еще раньше, на улице Эвеше. Она служила в небольшом ресторанчике на авеню Тулон, куда в полдень набивалось множество служащих и рабочих с завода «Форж-э-Шантье». Женщина, нанятая только для мытья посуды, не управлялась одна — особенно во время завтрака. Ну, а вечером, конечно, посетителей бывало меньше: ведь рабочие обедали дома. Вот по этой-то причине и потребовался в ресторан помощник на полный день. Юлия порекомендовала хозяевам взять Мило, сказав, что мальчонка он работящий и посуду перетирает ловко и умело.

И поскольку хозяева, в общем-то, решили взять мальчика, то он должен явиться в ресторан к десяти утра, помочь служанкам накрыть столы, в одиннадцать часов позавтракать вместе с хозяевами и персоналом, в полдень и позже, когда в ресторане бывает наплыв народа, заняться посудой, потом почистить овощи и в шесть вечера пообедать. В восемь часов он будет свободен. Оставшуюся посуду перемоют и перетрут без него.

— Это я не захотела, чтоб ты возвращался домой слишком поздно, — объяснила ему мадам Сольес. — Ты же любишь посидеть у нас часок перед сном.

— Хозяева ресторана люди неплохие, — добавила мадам Одибер, — и кормить тебя будут хорошо. Ты хоть доволен?

— Ну конечно! — воскликнул Мило, и глаза у него загорелись.

Наконец-то его мечта осуществилась: он больше не будет обузой ни для Сольесов, ни для Одиберов, ни для тетушки Ирмы и даже станет получать пять франков в день, что позволит ему пополнить пошатнувшиеся финансы.

У него оставалось только тридцать франков из тех пятидесяти, что ему дал отец, не считая уж пятнадцати франков, заработанных в Бордо, и тринадцати — в Марселе. А он знал, что автобус в Шато-Ренар обойдется ему в двадцать франков.

Ну, а что касается работы в ресторане, она, по его разумению, не будет слишком нудной — примерно такая же, что и у Одиберов и Сольесов: накрыть на стол, вытереть посуду, почистить овощи…

В тот же вечер, после обеда, мадам Одибер представила Мило хозяевам ресторана.