Милое дитя

В следующий миг я затаскиваю ее в коридор, отбираю у нее ключ и запираю изнутри на два оборота.

– Ясси?

– Она была здесь!

– Кто?

– Эта Майя. Ну, помнишь, которая поселилась на третьем этаже, в квартире Хильднеров. Ты бы это видела…

Кирстен протяжно вздыхает и стягивает плащ.

– Но теперь-то здесь я, – только и произносит она, и я вспоминаю саму себя. Прежде, когда еще жила с матерью. Когда вот так же считала, что должна быть рядом, хотя чувствовала себя так, будто внутренности наполняются горячим свинцом.

– Я нормально справлялась, пока тебя не было, – говорю я, глядя, как Кирстен вешает плащ в шкаф. Мне не хочется быть для нее обузой, как мама была обузой для меня. – В самом деле. Если ты предпочтешь вернуться к себе, я пойму. К тому же тебе наверняка нужно на работу. Ты нужна в клубе, особенно сейчас, в выходные.

– Я уже поняла, Ясси, – невнятно проговаривает Кирстен, после чего поворачивается ко мне. – Ну так? Что там с Майей с третьего этажа?

Решаюсь не сразу.

– Ясси? – Кирстен касается моей щеки. – Господи, да ты вся горишь, – на ее лице отражается озабоченность. – Ты опять волновалась?

Киваю.

– Майя. Она приносила еду.

Я рассказываю Кирстен о странном поведении Майи, о ее пугающей назойливости. О том, как она сказала: «Очень жаль, Ясмин, но еды здесь только на одну персону», – и как мне хотелось сбежать, спрятаться от этой женщины. Я попятилась из кухни, а она отставила тарелку на стол и двинулась за мной. Не сказать, что Майя преследовала меня, она переступала медленно и осторожно. При этом руки ее были подняты ладонями ко мне.

– Вам нечего бояться, Ясмин. Я знаю, через что вам пришлось пройти. И кажется, что некому вас понять. Это так, Ясмин?

Я оказалась в коридоре, и нужно было решать, двинуться направо, в гостиную, где лежал мобильник и я могла бы позвать на помощь, – или же налево, в спальню, где можно запереться.

– Чувствуешь себя так одиноко, когда никто тебя не понимает, не так ли?

Налево, решила я.

– Что все это значит? Что вам от меня нужно, Майя?

– Хочу выслушать вас, Ясмин.

Я уперлась спиной в обувницу.

– Вам нужно выговориться, Ясмин. Это поможет, поверьте мне.

* * *

Кирстен изумленно качает головой.

– А потом?

– Я убежала в спальню и заперлась. Майя несколько раз постучала и попыталась уговорить меня, чтобы я открыла. Я закричала, чтобы она уходила, или я вызову полицию. А Майя сказала только: «Это вам не поможет». А потом хлопнула дверь. Она ушла.

– Она ушла, – монотонно повторяет Кирстен и пристально смотрит на меня. – Ты уверена, что все так и было?

– Да! Конечно, я уверена! – огрызаюсь я, но Кирстен лишь приподнимает брови. – Я в своем уме, – продолжаю я спокойнее. – Может, и нелепо было считать, что дети слали мне письма, так и быть. Ты права, наверняка это какой-нибудь придурок решил надо мной поиздеваться. Но вот с Майей…

Кирстен настораживается.

– Что значит письма? Было всего одно.

– Нет, – признаю́сь я. – Вчера пришло второе.

Снимаю с вешалки свою сумку, достаю конверты из бокового кармана и протягиваю их Кирстен. Письмо из первого конверта она уже видела.

– «Скажи правду», – зачитывает Кирстен второе письмо и снова приподнимает брови. – Как остроумно… – Отдает мне письмо вместе с конвертом. – Почему ты не показала мне?

Я молчу.

Кирстен печально смеется.

– Ты понимаешь, что это демонстрация недоверия?

– Просто я не хотела, чтобы ты волновалась. Поэтому решила, что будет лучше поговорить об этом с фрау Хамштедт. И та заверила меня, что дети никак не могли их отправить.

Кирстен вздыхает.

– А известно ей об этом потому, что фрау Хамштедт – их психотерапевт, а не твой, как ты мне сказала.

– Да. – Я не вижу смысла отпираться.

– Вчера я поехала с тобой, потому как думала, что ты на грани нервного срыва. – Кирстен качает головой и добавляет после короткой паузы: – Ясси, так не пойдет. Если ты не доверяешь мне, я не могу здесь оставаться.

– Это не так. Я тебе доверяю.

Кирстен снова смеется.

– Ну да, не так! Ты просто обходишь неудобные для тебя темы. Но я тоже не дура, Ясси. Не надо недооценивать меня.

Инстинктивно отступаю на шаг.

– Я хорошо помню тот день, когда ты исчезла. Как по совпадению, мы прямо перед этим снова поругались. И у тебя была при себе дорожная сумка, я этого не забыла. Черная сумка с серебристой молнией. Я ничего не сказала о ней, когда через два дня заявила в полицию о твоем исчезновении. Потому что хотела, чтобы они серьезно отнеслись к поискам. Думала, будет гораздо лучше, если они найдут тебя в каком-нибудь отеле, а не я, как ты, вероятно, рассчитывала.

– Что ты хочешь сказать, Кирстен? Что я запланировала свое похищение? – У меня пересыхает во рту. Давай, бей тревогу, ищи меня, найди, забери домой. – Уж точно я не планировала провести четыре месяца взаперти с психопатом!

– Я этого не говорила.

– Тогда к чему это, Кирстен? Хочешь сказать, я лгу?