Милорд

— Или слишком скучны, чтобы быть интересными еще кому-то, кроме этой малютки, — слащаво посмотрела она на Серину.

Сейчас! — решила я. Эта кукла сказала и сделала сегодня слишком много для одного дня. Больше терпеть у меня не осталось сил. Мне хватило одного взгляда на ее рыжую шевелюру, чтобы она моментально преобразилась. Ядовито-желтые пряди перестали виться крупными локонами и как солома принялись торчать во все стороны. А кожа красавицы пошла красными пятнами, которые синели на глазах. За столом повисла немая пауза. Взгляды всех были устремлены на Клариссу. И Серина не выдержала первая, прыснув в кулачок и отведя глаза в сторону.

— Мисс Клариса, — заговорила я, пользуясь всеобщей заминкой. — Кажется, ваши средства для волос и тела не подходят вам. Советую заменить их на что-нибудь более качественное.

— Что такое?! — воскликнула она, переводя взгляд по очереди на каждого из сидящих за столом. — Со мной что-то не так?!. — она вскочила из-за стола и заспешила к трюмо.

Губы герцога уже тоже кривились в улыбке, которую он старательно пытался спрятать. Взгляд графа, устремленный на меня, был полон ярости, на что мне было плевать. Я пребывала в эйфории, которую всегда испытывала от применения своих способностей в бытовой магии. Жаль, что такая возможность выпадала не часто.

— Боже мой! — вскричала Кларисса, разглядывая себя в зеркало. — Что это?! Это… это ты!.. — перевела она взгляд на меня. Лицо ее было искажено злобой. В сочетании со всем остальным это дало результат далекий от совершенства.

— Что вы, мисс! Как я могу, со своим скудным умом и навыками? Это все ваш шампунь! — не осталась я в долгу.

Чем закончилось бы дело, даже не знаю. Возможно, мне бы пришлось сразиться с ней врукопашную, если бы не вмешался герцог Хоуп.

— Успокойтесь, дорогая Кларисса. После ужина приглашаю вас в свою лабораторию. Я, конечно, не самый искусный бытовой маг, но сделаю все возможное, чтобы вернуть вам прежний вид. А теперь, с вашего позволения, я закончу ужин.

Месть не приносит удовлетворения. Эту мысль нам с сестрой тоже внушала матушка с рождения. И сейчас я поняла всю глубину ее смысла. Глядя на растрепанную и нелепую Клариссу, я понимала, что поддалась минутной слабости и не чувствовала себя победительницей. Но возможно, у меня получилось хоть раз поставить эту красавицу на место.

Глава 12

Море штормило вот уже три дня. Волны перестали заливать стены замка, но, все равно, подбирались к нему вплотную, делая нас с Сериной вынужденными затворницами. Все наши прогулки сводились к недлительному созерцанию бушующей стихии. Почти всегда компанию нам составлял Кристофер, и тогда мы втроем молча взирали на море. Говорить не хотелось, море словно заражало нас своей суровостью.

Иногда мне нестерпимо хотелось вырваться из клетки, почувствовать себя свободной, какой я, по сути, и была, но покидать территорию замка без разрешения герцога никому не дозволялось. И возможно, я бы закрыла глаза на этот запрет, потому что не считала себя его собственностью. Но миновать горный туннель можно было только верхом, а я была отвратительной наездницей и вообще боялась лошадей. Серина же так и вовсе не умела держаться в седле по той простой причине, что ее этому никто не учил. И пусть за горами простиралось лишь поле, я о нем мечтала, как о символе воли и простора.

Никогда не думала, что море может не только радовать глаз, а и приносить уныние. Оно мне казалось великим магом, управляющим душами людей, что вынуждены жить рядом. Ведь я понимала, что с окончанием шторма и мое настроение значительно улучшится, что печаль и тоска уйдут, как только перестанет вспениваться водная поверхность. А вот малышка Серина со мной не соглашалась. Больших трудов мне стоило увести ее под крышу замка, когда обе мы уже изрядно намокали от морских брызг. Ее стихия завораживала, наполняла бодростью, и в этом мне виделось что-то зловещее.

Герцог Хопс и граф Доусон каждый день покидали замок еще до обеда и возвращались только к ужину. Меня это вполне устраивало, исключая возможность даже случайной встречи с другом герцога. С каждым днем он становился мне все более неприятным.

Кларисса почти не покидала своих покоев, страдая, как по секрету поделилась со мной Кити, от жесточайшей мигрени. Сдается мне, что так она оправдывала собственную лень, желание подольше поваляться в постели и скуку от невозможности блистать в обществе. Да и ее мигрень волшебным образом проходила к вечеру, когда она спускалась к ужину, каждый раз в новом платье, с явным намерением покорить сердце герцога на этот раз уж непременно. Впрочем, ни она, ни ее братец меня бы не интересовали и вовсе, если бы я все время на вспоминала подслушанный разговор. Именно он заставлял меня тайком за ними наблюдать, но ничего необычного не происходило, и постепенно я успокоилась.