Милосердие (СИ)

Гарри обратил внимание, что сторожка лесника так и стоит с затемнёнными окнами, а значит Хагрид ещё не вернулся с задания Дамблдора. О содержании этого задания Гарри думать не хотелось. От его взгляда не укрылось, как молча идущий рядом с ним Люпин дёрнулся, когда они проходили мимо нерушимой Гремучей Ивы, под которой по-прежнему располагался тайный ход к Визжащей Хижине.

В нескольких футах впереди Гарри наконец увидел знакомые двери в Хогвартс. Это наполнило его душу такой радостью и надеждой, что он невольно прибавил шагу и подумал, что совсем скоро увидит друзей. Теперь он корил себя за то, что не поговорил с Гермионой сразу, но всю эту неделю в госпитале он почти ничего не соображал, постоянно находясь в состоянии стресса от воспоминаний о пытках и страшной иллюзии о любимой.

На подходе к Хогвартсу он с улыбкой попрощался с Люпином, чем несказанно того удивил. Весь вчерашний вечер и половину сегодняшнего дня Гарри был молчалив и задумчив, и Люпин не ожидал увидеть на его лице хоть какое-то выражение, не то что улыбку.

Перед Гарри сами собой открылись двустворчатые двери, и он вошёл внутрь. В холле было пусто и его стремительные шаги эхом отскакивали от стен замка. Но так было недолго, стоило ему пройти один коридор и у лестницы ведущей в сторону Большого зала его путь преградили два слизеринца.

Теодор Нотт — высокий брюнет с тёмными как два опала глазами и Блейз Забини не уступающий в росте другу, награжденный смуглой кожей и экзотической красотой.

Но всё это не волновало Поттера, он видел только то, что их мантии были с ненавистными зелёными нашивками.

— Ба! Да, это Поттер! — воскликнул Нотт, — простите, если помешали пройти вашему избранному высочеству.

Гарри на это лишь усмехнулся и решив не вступать в словесную перепалку, просто начал обходить парней справа, но голос мулата, а главное его слова, заставили Гарри замереть и напрячь все мышцы тела, словно он готовился к прыжку.

— Что-то ты больно радостный для волшебника, чью девушку выставили шлюхой и прилюдно ударили, — Блейз не заметил, как его пихнул локтем Нотт и продолжал поджигать фитиль терпения Гарри: — Буду очень удивлён, если завтра об этом не упомянет Ежедневный пророк.

Пока он говорил его глаза блуждали по стенам замка не сосредотачиваясь ни на чём конкретном, и он не сразу заметил, как метнулся на него Гарри Поттер, впрочем угол ступеньки впивающейся в копчик он заметил хорошо, как и палочку упирающуюся ему в горло.

— Сука! Не знаю откуда у тебя информация, но если об этом станет кому-то известно…

— Поттер, ты не слушаешь, — заговорил Нотт, удивлённо наблюдая за происходящим. — Уже поздно. Все знают о той иллюзии.

— Кто? — прорычал Гарри, сильнее вдавливая палочку в горло Забини, на лице которого впрочем не было страха, лишь злобная ухмылка.

— Малфой, — прохрипел он.

Гарри дёрнулся, понимая что знал всё с самого начала и резко вскочил, но указал палочкой на всё ещё лежащего Забини.

— Еще раз ты или кто-то со Слизерина назовёт Гермиону «шлюхой», я тебя убью.

Забини не спрашивал, как он должен был заткнуть рты всему факультету, а только лишь кивнул и сказал:

— Верю.

Гарри повернулся к Нотту, тот указал в сторону Большого зала, и Гарри, сжав в кулаке палочку, начал подниматься вверх по лестнице.

Забини, провожая Гарри взглядом, поднялся и побежал в другую сторону. За ним мчался Нотт и на ходу орал:

— Чего ты этим добился?

— Хочу взглянуть на представление. Малфоя давно пора было поставить на место, — ответил спокойно Блейз, останавливаясь возле портрета с пьяным рыцарем и постучав в него. Портрет отодвинулся, пропуская парней в потайной ход, значительно сокращающий путь в Большой зал.

— Это из-за Паркинсон? Сколько можно Блейз! — возмутился Теодор.

— Не только, позже объясню. Судя по тому, что рассказывал отец, у Поттера совсем крыша поехала, я хочу убедиться в этом.

— Зачем?!

— Потом. Надо девчонок вытащить, — сказал он выбираясь из потайного коридора с крутой лестницей и направляясь прямиком к Большому залу.

* *

Гермиона безжизненно ковыряла кусок тыквенного пирога, который уже превратился в неаппетитную кашицу, то и дело поглядывая на вход. Все её мысли крутились вокруг Гарри и того, что она ему скажет, когда они увидятся и главное о том, что он скажет ей.

Теперь ей стало проще понимать, отчего он не хотел видеть её всю неделю, а возможно просто не мог. Обида жгла ей сердце, но воспоминание о том, как Гарри пожертвовал собой ради неё, до сих пор не давали ей покоя. Главное, что они живы, главное, что они скоро увидятся, а остальное можно решить. Потому что на горизонте мелькала главная проблема: как вытащить из Гарри проклятый крестраж.

Гермиона сидела между Джинни и Невиллом, которые безуспешно пытались втянуть её в диалог, но она только качала головой, не имея сейчас желания разговаривать. Рон сидел напротив и немигающим взглядом на неё смотрел, его тарелка наверное впервые в жизни была пуста.