Милош и долгая тень войны

сначала я посещал гимназию им. Стефана Батория в Варшаве. Здесь я вступил в 23-й харцерский отряд, который возглавлял учитель гимнастики Олендзкий. […] Не припомню, чтобы в те времена в харцерстве велась какая-либо политическая пропаганда, с той, разумеется, оговоркой, что среди харцеров господствовали проправительственные настроения, отождествляемые с патриотизмом. Впрочем, это была характерная черта гимназии им. Стефана Батория, которая считалась школой образцовой и показательной. Несмотря на это, я помню, что даже во втором и третьем классе, в который я тогда ходил, существовало разделение на «пилсудчиков» (преимущественно сыновей военных и высокопоставленных чиновников) и «непилсудчиков». Впрочем, это был не явный антагонизм, а скорее повод для мальчишеских игр в битвы. Почти все ученики гимназии Стефана Батория принадлежали к состоятельной интеллигентской среде, так что социальных проблем или конфликтов на этом фоне не наблюдалось — разве что в старших классах[179].

Ян Юзеф Щепанский ошибается: мало того что конфликты случались и в младших классах, но и подоплека их была значительно серьезнее, чем просто «мальчишеские забавы». Через год после того, как Щепанский покинет гимназию и переберется в Катовице, в классе, в котором учились мальчики моложе его на три года и в котором будущий поэт Кшиштоф Камиль Бачинский (родился в 1922 году) встретился, среди прочих, с Рышардом Быховским, будущим летчиком и автором знаменитого «Письма к отцу»[180], а также Константы Котом Еленским, одним из столпов парижской «Культуры»^{38}, разгорится скандал, оставивший след в культурной истории Польши. Так рассказывает о нем Кот Еленский: