Милость Господня

«Мы сразу же обозначили нашу задачу так, – сказал генерал. – Нас не интересует, почему случилось то, что случилось. Нам было неважно, что это – Бог, пришельцы, искусственный интеллект, сверхразум или какая-нибудь астральная хрен ее знает сущность. Пусть причинами и смыслом “оружейной чумы” занимаются ученые в университетах, аналитики в своих центрах, в конце концов, для того они и нужны. Мы же, политики и военные, принимаем сложившиеся условия как жестко заданную реальность и решаем практические вопросы, связанные с восстановлением обороноспособности нашей страны. Так вот, в первые же дни мы установили, что паралич поразил не только ракетно-ядерные силы сдерживания, но практически все системы и виды огнестрельного оружия, вплоть до самого примитивного. Тот же “трипольский инцидент”, но в глобальных масштабах. У нас больше не было ни ракет, ни бомб, ни снарядов, ни корабельных орудий на крейсерах, ни пушек на танках, ни пулеметов пехотных бронемашин – у нас не было вообще ничего, чем можно было бы воевать. Более того, мы почти сразу же поняли, что не будет действовать никакое оружие дистанционного типа; например, по догадке одного из наших специалистов, мы изготовили арбалет, знаете, штука такая, наподобие лука. Так вот, стрела, выпущенная из арбалета, так же, как пуля или снаряд, падала, пролетев всего два-три метра и, разумеется, никакой пробивной силой не обладала. Разве что могла поцарапать противника. Почему это происходило, я опять-таки объяснять не берусь. Возможно, потому, как предположил один из привлеченных нами теологов, что опосредованное убийство в большинстве случаев анонимно: не знаешь, в кого попадет пуля или стрела, да и попадут ли они, тут воля Божья, то есть ответственность возлагается на Него. А при физическом, контактном убийстве грех на себя целиком берет человек, и ему этот грех искупать. Повторяю: судить не берусь. Тем не менее нам пришлось в аварийном порядке налаживать производство мечей, ножей, копий, шипастых дубинок и алебард, а также – контактных электрошокеров, которые, впрочем, оказались не особенно эффективными. Соответственно, менялись тактика и стратегия боевых действий, наиболее подходящей новым условиям была признана организация армии Древнего Рима – легионы, манипулы, наступление пехоты сомкнутым строем. Полетели к черту все предшествующие военные навыки. Кто, скажите, мог бы вообразить, что в начале третьего тысячелетия нашей эры, после всех достижений науки и техники, после электроники, квантовых процессоров, нейросетей, “умных машин” нам придется вернуться к вооружению и приемам средневековых и античных войн?»