Милый друг (BEL AMI)

She turned towards him her again uncovered face, a livid face, contracted by fearful suffering, and in a jerky voice ejaculated: "Leave me, leave me now; go away, go away, only for five minutes! I suffer too much beside you. I want to pray, and I cannot. Go away, let me pray alone for five minutes. I cannot. Let me implore God to pardon me--to save me. Leave me for five minutes."	Опустив руки, она повернула к нему мертвенно-бледное лицо, искаженное нестерпимой мукой. - Оставьте меня... -прерывающимся голосом заговорила она. -Уйдите... уйдите... оставьте меня на некоторое время одну... только на пять минут... мне слишком тяжело сейчас с вами... я хочу молиться... я не могу... уйдите... дайте мне помолиться... одной... пять минут... я не могу... дайте мне помолиться о том, чтобы господь простил меня... чтобы он меня спас... оставьте меня одну... на пять минут.
Her face was so upset, so full of pain, that he rose without saying a word, and then, after a little hesitation, asked:	У нее было такое растерянное, такое страдальческое выражение лица, что Дю Руа молча поднялся с колен и лишь после некоторого колебания обратился к ней:
"Shall I come back presently?"	- Я скоро вернусь. Хорошо?
She gave a nod, which meant, "Yes, presently," and he walked away towards the choir.	Она кивнула головой в знак согласия, и он отошел к амвону.
Then she strove to pray.	Она попыталась заставить себя молиться.
She made a superhuman effort to invoke the Deity, and with quivering frame and bewildering soul appealed for mercy to heaven.	Она сделала над собой нечеловеческое усилие, чтобы воззвать к небу, и, изнывая от тоски, дрожа всем телом, воскликнула: - Боже, помилуй меня!
She closed her eyes with rage, in order no longer to see him who just left her.	Она судорожно мигала, чтобы не смотреть этому человеку вслед.
She sought to drive him from her mind, she struggled against him, but instead of the celestial apparition awaited in the distress of her heart, she still perceived the young fellow's curly moustache.	Она гнала от себя всякую мысль о нем, она отмахивалась от нее, но вместо небесного видения, которого так жаждало ее израненное сердце, перед ней все время мелькали закрученные усы Жоржа.
For a year past she had been struggling thus every day, every night, against the growing possession, against this image which haunted her dreams, haunted her flesh, and disturbed her nights.	Целый год, днем и ночью, боролась она с этим все усиливавшимся наваждением, с этим образом, который поглощал все ее помыслы, распалял ее плоть и преследовал ее даже во сне.
She felt caught like a beast in a net, bound, thrown into the arms of this man, who had vanquished, conquered her, simply by the hair on his lip and the color of his eyes.	У нее было такое чувство, точно она попалась в сети, точно ее связали и бросили в объятия этого самца, который прельстил и покорил ее цветом глаз, пушистыми усами и ничем больше.
And now in this church, close to God, she felt still weaker, more abandoned, and more lost than at home.	И сейчас, в этом храме, столь близко от бога, она чувствовала себя такой слабой, одинокой и беззащитной, какой никогда не чувствовала себя и дома.
She could no longer pray, she could only think of him.	Молиться она не могла - она могла думать только о нем.
She suffered already that he had quitted her.	Она уже страдала оттого, что он ушел.
She struggled, however, despairingly, resisted, implored help with all the strength of her soul.	И, несмотря на это, отчаянно сопротивлялась, -она защищалась и всей душой молила о помощи.
She would liked to have died rather than fall thus, she who had never faltered in her duty.	Она всегда была чиста перед мужем, и оттого падение было для нее хуже смерти.