Милый яд

Нет, я, конечно, не думала, что, выбирая планеты, Тейт хочет мне о чем-то намекнуть, но все же… Я хотела снести бульдозером его стены и отправить на Плутон – трансформация, возрождение, эволюция.

Я оперлась руками на глобус и откинулась назад.

– Твои пациенты будут в ужасе, если узнают, что ты закончил медицинскую школу, не раскрыв ни одной книги.

– Учебники и медицинские журналы не сойдут за чтение.

– Представь, что это учебник. Учебник по душе Келлана.

Тейт наклонился вперед, посмотрев мне в глаза.

– Это автобиография?

– В каком-то смысле… – пожала я плечами. Или попыталась это сделать, держа руки вытянутыми за спиной. – Кое-что из написанного – выдумка.

– Например?..

Мой счастливый финал с Келланом. В котором он жив и остался со мной. В котором нет места тебе.

– Счастливый конец.

Я прикусила губу, закрыв глаза. Ветерок овевал мои щеки. Мы с Тейтом выбирали для встречи самое холодное и темное время суток. Все наши поступки отдавали не таким уж тонким привкусом мазохизма.

– Келлан не из тех, кто пишет счастливые концовки.

– По его меркам это счастье.

– Так звучит точнее, – вырвалось у Тейта.

Я распахнула глаза и уставилась на Тейта. Он смотрел в небо, приоткрыв рот. Нижняя губа выдалась вперед, как будто его одолевали мысли, отчаянно готовые вырваться наружу. За несколько минут из спокойного человека Тейт снова стал терзаемым. Думаю, поэтому скорбь и называют неумолимой сукой. Она может ударить в любой момент.

Я скинула куртку с плеч и позволила ей упасть на землю, наслаждаясь прохладой. Или, может, я хотела подтолкнуть Тейта подойти и согреть меня. Не знаю, чего я хотела. Просто знала, что, какое тепло ни получу, мне нужно было знать, что оно не искусственное. И не временное.

– О чем сейчас думаешь? – спросила я.

– Думаю, что жизнь жестока, а тот, кто ее придумал, еще более жесток, – Тейт наклонил голову, уставившись в ночное небо. Хмурая гримаса тронула его губы. – И это только в те дни, когда я готов отказаться от своего скепсиса и предположить, что есть мир, в котором Кел еще существует.

Я попыталась сглотнуть ком в горле. У Тейта в груди дыра в форме Келлана. Я хотела наполнить ее до краев. Войти в его тело и увидеть мир таким, каким видел его он. Хотела испытать ту же боль, которую испытывал он, и взвалить ее на свои плечи.

– Ты права, – ветер донес до меня его слова, как любовное письмо, переданное в тайне. – Келлан был очень сильным, раз продержался так долго.

Я уставилась на ноги, пошевелив пальцами, лишь бы только не заплакать, а когда снова смогла дышать, вернула внимание к Тейту.

Он уже устремил взгляд на меня. Я почувствовала пылкость его взора и вздохнула. В его глазах читался вопрос. Я догадывалась, о чем Тейт хочет спросить, но не знала, хочу ли я, чтобы он озвучил этот вопрос или зарыл его на глубину шести футов, чтобы больше никогда о нем не слышать.

Спроси, решила я.

Спроси меня, что я делала на той крыше в ту ночь, когда встретила Келлана. Пожалуйста, Тейт. Ты уже знаешь.

Я сглотнула.

– Раньше я думала о его последних минутах. До падения. Что промелькнуло у него в голове? Он боялся? Был ли он взволнован? Или он был просто безразличным… ко всему? Может, даже все перечисленное.

– А теперь ты об этом не думаешь?

– Теперь я поумнела, – я поставила ноги на глобус, подтянула колени к груди и обхватила их руками, как только обрела равновесие. Во всяком случае, физически. – Для начала, это самая изощренная пытка – представлять минуты перед тем, как умирает тот, кого ты любишь. Не рекомендую этого делать. Даже чуваку, который изобрел гильотину. Но еще думаю, Келлан спланировал свою смерть задолго до того, как о ней узнали мы, и в этот план он включил путь к нашему исцелению.

Тейт протянул ладонь.

– Пожалуйста, раскошелься на указания и карту, потому что я чувствую себя обделенным, черт возьми.

Я потянулась к его руке, как будто могла дотронуться до нее с такого расстояния.

– «Милый Яд». Вот карта. Извинение. План.

Тейт пошевелился, словно хотел взяться за мои протянутые пальцы, но, услышав мой ответ, повернулся к Юпитеру.

Удача. Оптимизм. Изобилие.

Сейчас мне пригодилось бы любое из перечисленного. Заранее спасибо.

Он устроился на наполовину оранжевом, наполовину зеленом шаре. В такое время я не особо могла различать цвета. Но я знала. Как и знала, что Тейт отклонит любое приглашение прочитать рукопись своего брата.

– Я пас.

Видите?

Тогда я решила, что не сдамся, пока Тейт Маркетти не прочтет «Милый Яд». Это мое единственное оружие в войне за его исцеление.

Я опустила руку.

– Думаю, Келлан написал книгу для того, чтобы ты ее прочитал. Именно ты, Тейт.

– Сомневаюсь, что он оставил мне что-нибудь, кроме большой кучи грязного белья. Мы не были близки. Кроме того, он отдал ключи от ящиков тебе.