Милый яд

– Это всем по силам.

– Нет. Отнюдь. По этой самой причине я и обратилась к тебе.

– Бесплатная рабочая сила.

Я приподняла бровь.

– Сэкономленные деньги – недостаточный стимул иметь с тобой дело, особенно когда Хелен предложила помощь в лице гораздо более сносного писателя.

– Я настолько плох, да?

Я улыбнулась.

– Хуже не бывает.

Он покачал головой.

– И все же я мошенник.

– Ты когда-нибудь пробовал утверждать обратное?

– С чего бы?

– Потому что, называя себя мошенником, ты оправдываешь свое поведение мошенника. Оправдываешь ненависть к себе. Оправдываешь плохое поведение. Это оскорбляет память Келлана, который чертовски тебя боготворил.

У Терри не нашлось ответа, но я не давала ему слезть с крючка.

– Ты не мошенник, Терри, – сказала я с такой убежденностью, что это должно было его встревожить. – Ты помог закончить книгу Келлана, и это чертовски идеальная книга. Ты не мошенник. Почему бы тебе хоть раз не попробовать сказать это вслух?

– Это глупо.

– Просто сделай это. Ради Келлана.

Ради себя.

Он сглотнул, отвел взгляд и пробормотал:

– Я не мошенник.

– Громче.

– Я не мошенник, – Терри метнул взгляд на дверь, как будто хотел быть где угодно, только не здесь. – Это же не фильм для детей.

– Ты прав. Это реальная жизнь, и ты взрослый. Пришло время так себя и вести, – я скрестила руки на груди. – Еще раз.

– Я не мошенник, – невозмутимо произнес он с таким сарказмом, что я могла бы намазать его на нарезанный хлеб, как арахисовое масло. Очень хрустящее.

– Ты прав. Ты не мошенник, – я помахала конвертом с рукописью. – Ты закончил «Милый Яд». Ты не мошенник. Скажи еще раз.

Он повторял это снова и снова, и я знала, почему он потворствовал мне. Терренсу Маркетти надоело себя ненавидеть. Он устал от жизни с грузом на плечах, который лишал его возможности двигаться.

Он отчаянно хотел верить, что не мошенник, чтобы начать вести себя так, как будто он им не был.

– Еще раз, – настаивала я. Но в этом не было необходимости. Теперь он говорил это сам. Без моей просьбы. Сильнее. Громче. Быстрее.

Терри покачнулся на пятках. Нервозность его покидала. Его плечи расправились, подбородок вздернулся. Вечно хмурый взгляд тоже исчез. Терри посмотрел мне прямо в глаза. И наконец – наконец-то – повторил:

– Я не мошенник.

На этот раз он говорил всерьез. Я была в этом уверена. И ему потребовалось чертовски много усилий, чтобы это признать. Годы. Целых десять лет.

Может, больше.

Я улыбнулась ему. Терри ответил мне тем же. Казалось, что под мигающей лампочкой в запущенной прихожей Тейта Маркетти, душной от невыносимой летней жары, произошло нечто монументальное.

Важный этап, которого, как мне казалось, мы никогда не достигнем.

Может – только может, – я чувствовала, что Келлан здесь, с нами.

И может – только может, – он тоже улыбался.

Глава семьдесят четвертая

= Шарлотта =

Недавно Уран стал ассоциироваться… ну, со мной.

Я сидела на планете в центре игровой площадки Галилео. Тейт выбрал Марс. Я покраснела, вспомнив его астрологическое значение. Секс. Желание. Страсть.

Или война.

Я откинула эту щекотливую мысль, пока мозг не испортил мне настроение. По какому-то негласному соглашению эта площадка стала нашим местом.

Я не могла переступить порог своей квартиры, не наткнувшись на Джону, который лежал на Лии, имитируя легкое порно, включающего вязальные спицы.

Терри не уловил намек, почему доступ в дом Тейта ему заказан, если мы хотели уединения.

А мы всегда его хотели.

Поэтому мы встречаемся здесь шестой вечер подряд. Как два тупицы-подростка, которые украдкой целуются и собирают окурки. Само наше взаимодействие – это бунт против мира.

– Как там книга?

Его вопрос застал меня врасплох. Тейт никогда не поднимал тему «Милого Яда». Мы довольно редко упоминали Келлана и рукопись, которую Тейт отказался читать.

Ту, в которой я фигурировала как любовный интерес его брата.

Не то чтобы он знал.

А когда узнает, как, по-твоему, отреагирует?

Не очень хорошо. И потому каждая совместная секунда становилась даром.

Я как можно дольше смотрела на Тейта под покровом темноты. Уличный фонарь все так же включался и выключался, поэтому глаза не привыкли к темноте. Фонарь горел достаточно долго, освещая силуэт Тейта. Он скрестил руки на груди, как будто ему нужно было подготовиться к ответу.

Я решила ответить непринужденным тоном:

– Книга хороша, – немного подождала, размышляя, стоит ли смотреть этому дареному коню в зубы, и прогнала эту мысль прочь. – Ты должен ее прочитать.

И бай-бай, лошадка поехала.

Я знала: если Тейт прочтет «Милый Яд», между нами все может кончиться. А Тейт был моим любимым источником счастья. Что, как я поняла, может стать новым видом саморазрушения. Похоже, от старых привычек трудно избавиться.

– Я не читаю, – Тейт спрыгнул с Марса и переместился на Сатурн.

Структура. Ограничение. Обязательство.