Милый яд

Тейт и я были хрупкой экосистемой злополучных решений. У обоих был потенциал нас уничтожить. Ничего хорошего не случится, если у меня больше не будет повода сюда приходить. Я боялась нашего будущего так же, как люди боятся стихийного бедствия, не в силах его предсказать. Я могла или предотвратить угрозу, или остаться уязвимой, когда она нанесет удар. Для этого у меня многовато чувства самосохранения.

– Да, – призналась я.

– Хочешь, чтобы я солгал своему сыну?

Я подавила стон. Сказав, что хочу, чтобы Терренс Маркетти взял на себя роль надежного родителя, я не ожидала, что это так скоро обернется неприятными последствиями. Особенно когда он обладал моральными качествами Гринча.

– Если он спросит, скажи, что мы закончили с книгой, но если не спросит… – я почесала затылок, из вежливости выглядя застенчивой. – Можешь просто не делиться информацией добровольно?

В целом, это не ложь. Просто опущение правды. По большому счету, вряд ли это можно считать грехом.

Конечно. И семья Мэнсонов не была культом.

– Так, так, так… Разве ты не столп нравственности?

Это не ответ, и мы оба это знали. Я подождала, пока Терри закончит. Он этого не сделал. Я пыталась разгадать его конечную цель. Терри знал, что я могу обратиться в прессу и предложить эксклюзивный материал о его плагиате, но мне точно не хотелось вызывать у СМИ негатив к фамилии Маркетти до выхода книги Келлана. А это, решила я, давало Терри выигрышную комбинацию.

Молчание затянулось еще на минуту. Я восприняла это как его ответ. Отлично. Найду другой способ. Еще один повод остаться в жизни Тейта. В конце концов, время – это непутевый родитель. Как только оно пройдет, этот засранец никогда не вернется. С Тейтом у меня не было намерения сидеть сложа руки.

Я собрала вещи и направилась к двери, крепко прижимая конверт с рукописью к груди для сохранности. Одной рукой уперлась в кусок отслаивающихся обоев, другой потянулась, чтобы застегнуть молнию на ботильонах.

– Я хотел спросить…

Слова Терри остановили меня в шаге от дверной ручки. Я обернулась к нему. Он провел рукой по спортивным штанам. По лицу. Прочистил горло.

– Продолжай, – настаивала я, поскольку он так и не задал вопрос.

– Выходные данные «Милого Яда»… – он обхватил рукой затылок. – Можешь убрать из них мое имя? Не указывай меня ни редактором, ни корректором, даже в чертовом вступлении.

Я не знала, какую просьбу от него услышу, но точно не эту.

– Хорошо, – у меня и не было намерений указывать Терри. Настала очередь Келлана сиять.

– Если сделаешь это, я промолчу, что мы закончили, – он надул щеки и выпустил воздух. – Было бы не так уж плохо, если бы ты осталась и вытащила эту палку из задницы Тейта.

– Поэтично.

Терри рыгнул и потер живот прямо над неопознанным пятном.

– Вот почему мне платят такие большие деньги.

Поскольку на этот раз Терри сам упомянул Тейта, я решила не ходить вокруг да около, а ускорить прогресс.

– Если не хочешь извиняться перед автором, у которого украл «Несовершенства», попробуй хотя бы извиниться перед Тейтом. Чего бы это ни стоило, – может, я и преувеличивала, но он только что согласился оставить меня в жизни Тейта.

– Это бессмысленно. Он меня не простит.

– Не узнаешь, пока не попробуешь.

– Я не достоин искупления.

– Это решать Тейту, – я покачала головой. – Не искупление должно быть целью. Ты должен дать понять Тейту, что он тебе дорог и ты хочешь восстановить с ним отношения. Истинное прощение дается не с целью обрести исцеление. Это всего лишь побочный эффект.

– Я подумаю об этом.

Я прикусила нижнюю губу.

– После смерти родителей я поняла то, что должна была понять раньше. Думаю, ты тоже это понял, но тебе трудно это признать, потому что так придется полностью изменить свою жизнь.

– Да? Что же это?

– Любовь – это просто быть рядом. Все просто.

Терри свел брови на переносице, и между ними образовалась складка. Атмосфера на кухне накалилась, но никто из нас не осмелился развеять это напряжение. Я повернулась к выходу, но снова остановилась, поняв, что Терри как будто хотел сказать что-то еще.

– Вот и все, да? – к его чести, он вроде бы пришел в ужас от этой идеи. Терри засунул руки в карманы, раскачиваясь на пятках. Не знаю, имел ли он в виду книгу, Тейта или наши встречи. Может, все сразу.

Я ждала от него пояснений.

– Мы закончили.

А. Книга. Он имел в виду книгу.

Терри произнес так, словно вообще не верил, что это произойдет. После «Несовершенств» он больше не издавал книг. Это его первый роман почти за десять лет. И то написан не им.

– Мы закончили, – хрипло ответила я. Я осторожно подбирала следующие слова, зная, что ступаю на опасную дорожку с человеком, который склонен решать проблемы с помощью таблеток. – Ты не мошенник, Тер.

– Конечно, нет. – Он поднял несколько пальцев вверх, делая вид, что считает их, а потом пошевелил всеми десятью. – До «Несовершенств» я написал тринадцать книг.

– Я серьезно. Знаю, ты прикидываешься, что тебе плевать на плагиат, что это не меняет твоего мнения о себе, но это точно не так. Мы завершили книгу Келлана, сохранив его голос и виденье, и это доказывает, на что ты способен. Ты не мошенник.