Милый яд

– Если бы она не сказала мне написать то, что можно продать, я бы ни за что не стал красть «Несовершенства».

Похоже, великий Терренс Маркетти не умел нести личную ответственность, поэтому я не стала на него давить.

Неправда, напомнила я себе. Он справился с «Милым Ядом». Его просто нужно подтолкнуть. Ему нужен тот, кто укажет на его недостатки, подарит ему немного суровой любви и подтолкнет в верном направлении.

Поскольку у Терренса Маркетти не было друзей, думаю, его другом можно считать меня.

Я приподняла бровь.

– Значит, ты украл рукопись, потому что в тот момент она была тебе нужна, а ты не хотел писать что-то продаваемое.

Он пожал плечами.

– Я не продаюсь.

– Только воруешь.

– Книгу не опубликовали бы, если бы я ее не забрал, – Терри поднял обе ладони вверх. – Автор, у которого я взял «Несовершенства», так ничего и не опубликовал и явно не планировал этого делать. Это как с «Милым Ядом». Если бы я не вмешался, книга Келлана умерла бы вместе с ним, а это стало бы весьма печальным фактом. Терять сына невыносимо. Терять его слова ни с чем не сравнимо.

Кража работы неизвестного автора не совсем равняется редактуре последней рукописи его сына, как пожелал тот перед смертью. Даже близко.

Я решила возразить на эти ложные аналогии.

– Значит, ты оказал парню услугу?

– Эй, я тоже написал «Несовершенства», – возразил он. – Я внес очень серьезные правки. Гребаные двадцать тысяч слов. Такие серьезные, что, думаю, это вынесло ему мозг. Я так сильно изменил оригинальную рукопись, что это заставило его пересмотреть каждое слово, которое он написал после этого.

– Значит, ты оказал ему услугу.

Он отодвинул стул.

– Я не обязан сидеть здесь и все это выслушивать.

Я остановила табуретку ногой и не сдвинулась с места, даже когда от удара заныла голень.

– Думаю, обязан, Терри, потому что, похоже, ты впервые честно признался в плагиате. И вообще – в своих ошибках. Каково это – быть честным хоть раз в жизни? Каково это – встретиться лицом к лицу со своими трудностями?

Он потянулся пальцами к сломанной ручке и отдернул их, когда один из зазубренных краев поранил кожу. Чернила растянулись по кончикам его пальцев, как полосы зебры. Терри потер поцарапанную кожу.

– Это не эпизод «Шестидесяти минут».

Нет, но я чувствовала себя подделкой Лесли Шталь, Опры и доктора Фила в одном лице. Я намеревалась помочь Терри всем, чем смогу. Не ради него, а ради его сыновей. По какому-то волшебству, каким-то невообразимым чудом ему удалось стать отцом двух невероятных людей. Я должна верить, что Келлан наблюдает за нами, видит, сколько сил приложил Терри к работе над «Милым Ядом», и чувствует какую-нибудь поддержку. Но Тейт? Терри сдался еще до того, как начал, и я не желала с этим мириться.

– Ты напугал начинающего автора так, что он решил больше не публиковаться, – я встала, обошла стул Терри и вторглась в поле его зрения. – На тебе лежит какой-то груз. Я вижу это каждый день. Если хочешь от него избавиться, тебе нужно загладить свою вину. Думаю, что лучше всего начать с автора, у которого ты украл рукопись.

И тогда, возможно, ты сможешь попробовать восстановить отношения с Тейтом, если еще можно будет что-то спасти.

Терри покачал головой.

– Уже слишком поздно. Что сделано, то сделано.

Стена с грохотом обрушилась перед ним. Я слишком сильно надавила. Разочарование впилось в мою кожу, как когти. Я вернулась на свое место, сдаваясь… на сегодня. Думаю, вот из таких моментов люди настаивают, что не стоит встречаться со своими кумирами.

– Ну, чертовски досадно. «Несовершенства»… – я закрыла глаза, вспоминая, как каждую ночь корпела над книгой после смерти родителей. Большую часть последнего десятилетия мне не к кому было обратиться, кроме как к ее страницам. – Это подарок литературе. Человечеству.

– Разве это не гребаная правда, – пробормотал Терри.

Он подошел к холодильнику и порылся в нем, пока я не успела начать капать ему на мозги. Я достала телефон, отправила электронное письмо Хелен, сообщив, что мы закончили рукопись. Меня поглощали мысли о Тейте. Мы так и не обозначили наши отношения, и я сомневалась, что ему будет комфортно, если я затрону эту тему. В конце концов, это тот же человек, который отказывался прикасаться к комнате Келлана более четырех лет.

Я вертела телефон в руках, раздумывая, как затронуть эту тему. У меня вырвался тяжелый вздох.

– Можешь оказать мне услугу?

Терри обернулся. Палочка сыра свисала с его губ, как огромная сигарета. Он ответил, не вынимая ее изо рта:

– Еще одну?

– Можешь не рассказывать, что мы закончили?

Терри дотронулся до сыра и рывком оторвал половину.

– Потому что тебе нужна причина продолжать сюда приходить?