Мимикрия

Мы лежим с Диким в моей постели. Еще минуту назад я неистово скакала на нем, а теперь у меня нет сил. Я опустошена. Но мне приятно слышать, как в унисон бьются наши сердца. Дыхание постепенно становится ровным, и скоро он повернется на бок и уснет. Лежу на спине и смотрю в потолок. Раньше я жила на втором этаже. Рядом с комнатой родителей, но после смерти отца переехала сюда. Я не могу позволить себе снять жилье. Отдельный этаж, пусть и под самой крышей, – все, что я могу себе позволить. Сейчас. Но я не жалуюсь.

Дикий высвобождает свою руку и поворачивается на бок. Уверена: он уже спит. Но мне не уснуть. Я открываю верхний шкафчик прикроватной тумбочки и достаю тряпичного уродца. Я смотрю на эту куколку каждый день. Она придает мне сил. Помогает думать о будущем.

Утром мы вместе спускаемся завтракать. Мать суетится на кухне. Дикий здоровается с ней, но она не желает доброго утра даже мне. А я ее дочь. Я замечаю на себе ее косые взгляды. Она не одобряет мой выбор. Мой взгляд на жизнь. Меня саму. И так было всегда. Я знаю. Я так чувствую. Насыпаю в две миски кукурузные хлопья и заливаю их молоком. Дикий тут же хватается за ложку. Он непривередлив в еде. Я тоже. С нами за стол она не садится, но и оставить нас наедине не собирается. Дикий пытается о чем-то поговорить, но постоянно спотыкается. У нас за спиной громыхает посуда, звенят кастрюли.

– А ты не можешь заняться уборкой после того, как мы позавтракаем? – не выдерживаю я.

– Не вижу причин, нарушать привычный распорядок дня, – отзывается она, и металлическая плошка с грохотом падает на пол.

Я крепко сжимаю кулаки. Пытаюсь взять себя в руки. Повторяю про себя, как заклинание: «Она только этого и добивается, только этого и добивается». Дикий накрывает мой кулак своей ладонью. Он хочет меня поддержать. Но получается только хуже. Я швыряю на пол свою миску. Тарелка разбивается вдребезги. Ее содержимое расползается по полу.

– Не смей так со мной разговаривать! – ору я, ударяя по столу кулаком.

В комнате наступает желанная тишина. Мать больше не громыхает посудой. Я даже не слышу ее дыхания.

– Нравится тебе это или нет, но теперь я здесь главная! – продолжаю я. Злоба клокочет у меня в горле. Я не могу ее подавить. Не могу снова загнать в свое чрево и замолчать.

Дикий откладывает ложку в сторону. Его взгляд мечется между нами. Он живет с матерью и сестрой. И в их семье взаимоотношения построены иначе.

Мать не произносит ни слова. Я снова прошу саму себя успокоиться. Но слышу, как за спиной начинает журчать вода и мать с грохотом погружает на дно раковины посуду.

– Ты издеваешься? – спрашиваю я, вскакивая со стула.

Дикий встает из-за стола. Он хочет уйти. Самоустраниться. Я жестом приказываю ему вернуться на место.

– Это тебе не публичный дом, – наконец выдыхает мать, вытирая руки о полотенце.

Она смотрит мне в глаза, и я впервые вижу вызов в ее взгляде. Сколько я себя помню, мать всегда была забитым и затюканным существом. Без права голоса и мысли. Мы враждовали невербально. А теперь она открыто идет на меня с войной.

– Командовать будешь, когда начнешь что-то из себя представлять. Пока ты только и можешь, что распродавать дело отца, – сообщает мне она.

К такой претензии я не готова. Она ударила меня под дых.

– Один – ноль, мама, – говорю я, делая ударение на слове «мама». – Но ты же знаешь, я не люблю быть в долгу.

Глава 13

В Бирмингем мы приходим с опозданием в десять минут. Но это не страшно. Я изначально планировала воспользоваться вечерним рейсом. Мой автобус отбывает в 19:00. У меня есть пара свободных часов. Можно погулять по городу. Пообедать в ресторане. Я чувствую, как урчит от голода в животе, но это не повод отклоняться от плана.

На обед у меня яблоко. Оно смачно хрустит на зубах. Я жую долго и тщательно, вглядываясь в серую картину мира, из которого бегу. За окном идет дождь. Я слышу, как он тарабанит по крыше, стекает по стеклу. Небо затянуто грозовыми тучами, и где-то там, в серой дымке тумана, притаился самый крупный город штата. Я была здесь больше десяти лет назад. Уже не вспомнить, каким был повод, но тогда рядом со мной был отец. Он крепко держал меня за руку, и мы неспешно гуляли по городу, время от времени встречаясь с какими-то людьми. Вероятно, отец был здесь по работе, но для меня то лето было лучшим в жизни. Я до сих пор помню, как восторженно смотрела по сторонам. Как наслаждалась каждой минутой вдали от дома.

Сейчас август и на улице идет проливной дождь. А рядом нет никого, кто мог бы держать меня за руку. Но я знаю, так будет недолго. Я еду все изменить…

Глава 14

Сделка совершена. Я больше не владею мини-заводом по переработке молока. Мы лишились своего производства. Остались только поле и пара курятников. Скоро будет еще и поголовье скота. Но это потом. А сейчас я стою у могилы отца, умываясь слезами. Я снова даю слабину, но он не может меня отругать.