Мимикрия: Ирбис

— Появление в доме новорожденной девочки изменило меня кардинально. Она была такой нежной и беззащитной, что во мне проснулся настоящий мужчина. Я полюбил ее всем сердцем, а когда узнал, что мы родня по крови, и вовсе решил посвятить свою жизнь ей. Мы были неразлучны. Даже Зои ворчала, что я ношусь с ней, как мамаша. Приговаривала, что вырастила бабу вместо сына. Меня это не задевало. С появлением сестры в моей жизни я на многое стал смотреть по-другому. Мне внезапно открылась чувтвенная сторона людей. Даже изможденные грубые каторжники казались не такими отталкивающими…

Зарий задумался и замолчал. Он летал где-то там, в далеком прошлом.

Спустя пару минут Зарий откашлялся и, спохватившись, продолжил:

— Но я отвлекся. Прошу прощения. Как уже говорил, в моей жизни появилась сестра. Зои была стара, для каторжников дожить до шестидесяти было невероятной удачей. Когда сестренке исполнилось три, нашей приемной мамы, если можно так назвать Зои, не стало. Но это не было сильным потрясением. К тому времени я стал полноценным добытчиком, не обязанным работать на шахтах. Незаконорожденных младенцев не считали преступниками, позволяя просто жить в поселении.

Неподалеку раздался чей-то бас. Зарий извинился и быстро вышел. Оставшись один, Марон продолжал недоумевать. История собеседника могла объяснить происхождение Геллы. Она наверняка была дочерью сестры Зария. Но какое отношение все это имело к злоключениям Марона?

Зария долго не было. Корабль плавно покачивался на волнах, Марона начало клонить в сон. Он уже успел задремать, когда в трюм снова зашел бывший хозяин.

— Все хорошо, через три недели мы причалим в главном порту Вестига, и вы сможете вернуться в замок, — радостно сообщил Зарий.

Марон потрясенно округлил глазах. «Откуда вы знаете про Вестиг?» — жестами спросил бывший феодал.

— Я знаю о вас все и даже больше. Например, мне известно, что вашей копии больше нет в замке, и вы сможете спокойно вернуться. Дайнагон с Драпом будут рады сотрудничать с оригиналом, заносчивое поведение Амока всех порядком утомило.

Марон потер глаза и незаметно ущипнул себя. Все казалось нереальным.

— Понимаю, вы удивлены, но у меня есть три недели, чтобы все рассказать… На чем же я остановился?

Марон сложил руки так, словно баюкает младенца.

— Ах да, у меня появилась сестра. Хотя на самом деле она всегда воспринимала меня как отца и наставника, — с гордостью заявил Зарий.

Корабль тряхнуло, и Марон в ужасе схватился за стену.

— Да, я знаю, почему вы так боитесь плавать. То кораблекрушение стало для всех полной неожиданностью. Мы тогда с большим трудом спасли вас.

«Спасли?» — возмутился Марон, вспоминая ощущение того, как вода наполняет легкие, парализуя дыхание.

— Но об этом позже. Вас, наверное, удивляет, какое отношение я и моя сестра имеем ко всему происходящему? — Зарий проницательно посмотрел на собеседника и улыбнулся, — Наверняка. Мне пришлось начать издалека. Теперь, когда с историей моей семьи вы ознакомлены, могу поговорить о более интересных вещах. Например, о мимикрии.

От упоминания магического камня у Марона загорелись глаза.

— Вижу, что заинтересовал вас. Но вы должны дать мне слово, что все услышанное здесь останется в тайне.

Марон был готов на все что угодно, лишь бы понять, что происходит. Он решительно кивнул и, гремя кандалами, протянул Зарию руку. Тот ответил рукопожатием и продолжил рассказ.

— Вы уже познакомились со Скижучем, поэтому начну с него. Когда-то давно, когда Долина Спящих Вулканов была местом уединенной жизни небольшой семьи, глава семейства, по имени Кеф, промышлял добычей самоцветов. В попытках найти самый дорогой из минералов под названием «Змеиный глаз», он забрел на горную равнину, которую позже назвали Гнездо Каменного Дракона. Это странное имя место получило за свои ямы. Я бывал там и видел их. Аккуратные круглые углубления в почве и каменных плитах напоминают следы от клыков гигантской зубастой твари. Казалось, огромное разъяренное создание вгрызалось в каменные уступы, оставляя характерные следы. На дне одной из таких ям Кеф заметил свечение. Подойдя ближе, мужчина увидел сияющую голубым светом гущу. Он коснулся ее, и та мгновенно начала впитываться в его кожу. От ужаса он закричал и начал отряхивать руку, но было поздно. Странная смесь, словно живая, до последней капли вселилась в него. После этого карие глаза Кефа сталиярко-голубыми…

Бывший феодал вспомнил чарующие глаза Ирбис, сердце кольнула неприязнь. Он поморщился и продолжил слушать.