Мимикрия пустоте

Никогда не берите в качестве субъекта для подражания клоуна. Право, это неимоверно ужасная идея, последствия которой безапелляционно приведут к разочарованию. Я уверяю вас в этом, как человек, наблюдавший за внутренним разложением представителя данной неблагодарной профессии, который не только потянул на дно свою жизнь, но и способствовал падению созданий, однажды ему доверившихся. Впрочем, судить надобно по наступлении вечного покоя, ибо до тех пор велено нам до семижды семидесяти раз прощать всякого впадающего в грехи.

Примите уверение в совершенном почтении

и искренней преданности, с коими имею честь быть.

С уважением и верой в светлое русское будущее,

Морозов Сергей Дмитриевич.

23-го мая 04

II

В окружном нашем городе N, забытом не то что эфемерным богом, но и настоящими властями, крупнейшим радостным событием на протяжении последних трех лет, сразу же после череды сорняком укоренившихся праздников в виде Масленицы, Нового года, Рождества, Пасхи, Татьяниного дня, коронации, юбилеев, словом, после вереницы плодов союза религиозности, язычества, мракобесия и государственности – крупнейшим событием, повторюсь, являлась летняя ярмарка.

Год, о котором здесь и далее скромно пойдет речь, не стал редким исключением. Его единственным отличием от предыдущих трех представился гастролирующий цирк, удачно назначенный стать закрывающим событием ярмарки и торжественным прощанием с августовскою порой.

Думается, любой внимательный читатель без лишней с моей стороны помощи, легко и играючи сделает из вышесказанного вывод, что шанс насладиться пьянящей атмосферой крупнейшего события выпадал городу N неизменно на последние недели лета, вынуждая детишек умоляющими мордашками упрашивать родителей потратить изволившие заваляться без дела рубли. Купцы впадали в изнуряющие мигрени, страшно коверкающие их лица в наиграно доброжелательные гримасы, способные продать абсолютно любой товар. А взрослые: родители, дедушки и бабушки, вмиг оказавшиеся против своей воли между внуками и детьми, торговцами и собственными возможностями – занимали боевую позу и стоически держали натиск в неравной борьбе, стараясь не оставить в чужих руках последнюю честно заработанную копейку.

Совру ли! если в этих строках наш славный город в своем ярмарочном угаре будет сравним с любвеобильным Парижем или светлейшей Венецией, где в воздухе царит интимное предвкушение нового, а мирские заботы становятся ржавым ведром с водой, поставленным рядом с океанскими пучинами. Мужчины превращаются в трубадуров, посвящая свою волнующую сердца поэзию прекрасной даме – бутылке с иноземным гостем; женщины делаются des grandes duchesses, нежные les 'epaules которых готовы примерить лучшие меха, а утонченные les cous покрыться блестящими украшениями; дети облачаются доспехи храбрых первооткрывателей неизведанного мира развлечений.

Но не стоит обманываться, дорогой читатель, и думать о столичной зажиточности заброшенного в недра отечества окружного города. Достаточно будет сказать, что наш, вечно переносящий тяжелые испытания, словно осел пожитки бедного путешественника, народ не далее, как пять лет назад серьезно страдал от сурового голода.

Помощь пришла от местного губернатора в виде поддерживающего письма председателю земского самоуправления. В нем чрезмерно сопереживающий губернатор выразил крайнюю обеспокоенность происходящей ситуацией, с горечью сообщил о невозможности помочь, а взамен продовольствия сопроводил конец письма известной – по его словам – истиной, которая гласила, что в жизни любая трагедия всегда падает лишь блеклой тенью комедии.

Стоило только председателю зачитать на собрании спасительные строки, как город тут же изволил перестать умирать от недоедания, и всего за несколько зим, подобно Атланту, крепко встал на ноги; а ровно через год добродушно расположил между ними ярмарку. Забылось слово предел! и выбилось по камню ликованье. От августа к августу люди постепенно заполняют чашу весов нетерпения, и последней каплей становится Успенский пост в начале уходящего лета. Думаю, не стоит ронять со своих уст совсем неуместные здесь описания, и лучше позволить рациональному мышлению каждого индивидуально умозаключить о величине царящего в первые дни ярмарки ажиотажа.