Мимикрики. Камни основы

Феюс одним долгим взглядом оценил появившегося. «Стройны бамбук, гибкая лиана, болотная муть, неуловимый ум. Руки, ноги, голова — как у человека, но, по всей видимости, не человек. Примечательные уши. На вид словно нежный бархат. Длинные, подвижные, нежно-розовые. Именно благодаря ушам, возникает чувство умиления и… если бы было такое слово… тютюшности, — со скоростью молний пролетали мысли в голове Феюса. — Одежда… не разберешь… что-то кружевное, утонченное. И глаза! Гипнотические омуты. С таким нужно быть осторожным. Общее впечатление — слишком милый», — подытожил Феюс.

Даже имея необычную зеленую кожу с желтыми пупырышками, кстати, сейчас они светились, которая, по идее, должна была вызывать чувства неоднозначные, от существа потоками лилась притягательная сила, в некоторых измерениях называемая обаянием. Таких Феюс еще не встречал. Он попытался поймать Потоки мысли возле незнакомца и не уловил ничего. Ну, то есть совсем. А так не бывает. Хоть какой-то Поток должен быть. Любое существо чем-то да наполняется. Впечатлениями. Мыслями. Прочитанным, увиденным, услышанным, пережитым. А здесь ничего. Белый лист, вернее, зеленый.

— Но ведь это невозможно, — озадаченно сказал Феюс.

— Я тоже так считаю. Это невозможно. У тебя просто не за что зацепиться, — расстроенно произнес зеленый незнакомец, и уши его приуныли, если можно так сказать об ушах.

— Кто ты? — спросил Феюс напрямую, а Дракон за его спиной угрожающе и нетерпеливо выдохнул обжигающим паром.

— Я крайняя степень вещества! — поспешил ответить незнакомец, с опаской поглядывая на Дракона. А потом, поразмыслив, добавил:

— Точка между небом и землей.

— Человек? — не веря своим ушам, спросил Феюс. Он вспомнил древний Поток, так определяющий людей в одном из параллельных миров.

— Не улитка же, — свой ответ из легкого возмущения и такой же легкой обиды, Пропыпут решил упаковать в обертку из прозрачного юмора.

— Похоже, ты не врешь. Уж такое я бы уловил, — несколько надменно вылил в котел распознавания слова Феюс.

По лицу Пропыпута пробежала скользкая улыбочка и исчезла в надтелесных завихрениях, которые тут же уловил Распознователь Потоков.

Пропыпут медленно перевел взгляд на Дракона.

Феюс понял, что он понял. Он сам, своим самодовольным высказыванием, сейчас открыл то, что открытию не подлежало. По крайней мере, среди людей это принято скрывать. Случается, что люди чувствуют одно, а говорят другое. Маскируют словами то, чего не хотят признать о себе. И часто это неприятные вещи, постыдные. Те, что могут доставить боль, снять пелену и открыть собственную нехорошесть. Именно за это цеплялся Пропыпут, используя тщательно скрываемую часть личности для собственной выгоды. Именно это он искал в Феюсе и не находил. Не находил ровно до этой минуты.

— Похоже, ты не врешь. Уж такое бы я уловил, — сказал парень напротив. И в этих двух предложениях вспыхнули гордость и превосходство, ущемленная самооценка и жажда признания. Они, видимые только глазу Пропыпута, завибрировали в воздухе и срезанировали о Красного Дракона, который завибрировал той же энергией.

Пропыпут переводил взгляд с Феюса на Дракона, с Дракона на Феюса.

— Ты сам его создал? — наконец произнес он.

Феюс кивнул.

— Ты создал его из энергии огня.

Пропыпут тронулся с места, зеленой волной обогнул Дракона, с восхищением рассматривая его со всех сторон. И это восхищение было подлинным, потому что Пропыпут был парнем рафинированным, то есть изысканным и утонченным. Он мог распознать настоящее искусство за версту, если оно и вправду было настоящим. И мог оценить его по достоинству, потому что сам себя считал произведением искусства, и вот, наконец-то, он встретил равного себе. Того, кто мог творить из разрушающей энергии огня. Дракон был очень красив. Совершенен. Как… как… как скульптуры… скульптуры…

— Родена, — подсказал Феюс, будто прочитав его мысли.

— Родена и Камиллы Клодель, — дополнил Пропыпут.

— Клодель? — повторил за странным существом Феюс, и перед ним раскрылась линия, примыкающая к Потоку Огюста Родена, знаменитого скульптора из параллельного мира. Эта была история девочки-вундеркинда, щедро одаренной природой. Она вдыхала в глину душу в то время, когда в академию искусств невозможно было попасть ни одной, даже самой гениальной женщине. Перед Феюсом за несколько секунд промелькнула вся ее жизнь.

Камилла работает с утра до вечера со всей страстью, на какую способна. В 19 лет она становится ученицей Родена. Чудо? Вероятно. Она щедро делится с сорокалетним скульптором своей энергией, задумками, видением. Она вдохновляет и поддерживает его. Творения их так похожи, что порою нельзя сказать с уверенностью, кто же на самом деле является автором. Но Роден женат, и Камилле не на что рассчитывать. Он ни за что не бросит жену, а Клодель проведет остаток своих дней в лечебнице для душевнобольных и никогда больше не возьмет в руки глину.