Мимикрики. Камни основы

— Не будет искажаться, — закончила предложение Рэйна. Взгляд ее застыл. С лица исчезла снисходительная маска. — Ты лучше меня. Ты хотя бы попытался что-то исправить. Прибавлял к его имени другие имена. Как там? Дай вспомнить… Единый судья. Правитель. Воин, Дознаватель, Говорящий с Оком Луны. Ничего не забыла? Иногда это помогает. Меняешь имя — меняется судьба. Тут совсем иной случай. Исключительный. Ты шел на ощупь, менял представления Мэл- Карта о себе. Поменял. Однако осталось нечто неизменное. То, что смотрит на него изнутри. И тот, кто обитает в самом его сердце, прекрасно понимает, что он не Правитель, потому что хороший Правитель не утверждает свою власть, а умеет раскрывать потенциал подданных на благо Рода и Земли. Что он также не Судья, потому как его суд происходит с учетом только его интересов. И уж тем более он не говорящий с Оком Луны. Ум его пребывает в пелене непринятия. Он совсем, ну просто совсем не разбирается в тонких материях. Даже если у него вдруг, по какой-то случайности, появилось бы Око, он навряд ли бы что-то услышал. Он глух к подсказкам Великого Логуса.

— Да. Все так. Но у него сила и власть. И чем дальше, тем страшнее. Ты же видишь, он не может остановиться. И никто не может его остановить. Но мы можем попытаться. Еще раз. Вместе.

— Ах да. Я и забыла. У тебя же есть план, — сказала Рэйна голосом, в который были свалены все камни неверия за всю эпоху существования Мимикриков. Но Славика это не смутило, он мысленно забрался на этот каменный курган и, уверенно встав на вершине, изрек:

— Пользуйся тем, что имеешь!

Рэйна вопросительно вскинула брови.

— Так всегда Дед-Пчела говорил. Мой симбиотический… друг, — пояснил Славик.

— И? — выдержав могучую паузу, переспросила Рэйна, оставляя широкую дорогу для объяснений. Их, этих объяснений, потребовалось бы много, поэтому дорога была многополосной и длинной, до самого горизонта воображения. Но Славик не сплоховал. Мастерски уложил длинные объяснения в одно-единственное слово — Сказки!

Понимание выстроило гармоничную мандалу — геометрический орнамент в виде круга. Мандала обрела видимость, и ее отпечаток врезался в стену пещеры, продолжив череду предыдущих символов, закрепленных в камне навечно.

Следуя взглядом за тем, как Пещера увековечивала в себе секундное понимание устройства Вселенной, приносящее мир, Рэйна произнесла:

— Сказки — это не просто так…

— Это другой язык объяснения реальных событий, — закончил за нее Славик. — Рассказывай ему сказки. Раскрывай реальность. Успокаивай ум, убаюкивай, а затем отправляй его в сон. Я буду встречать его там каждую ночь. Буду погружаться в его воспоминания, как бы глубоко они ни прятались, и менять их.

— Опасная штука, — в голосе Рэйны закружились снежинки сомнений. — Слышал про Блуждающих Духов, дружок? Твое сознание будет открыто и беззащитно. Очень опасный план.

— Ничего. Я готов рискнуть.

Рискнуть… рискнуть… рискнуть… рискнуть… — опять зашептало что-то на разные голоса. А затем один голос, выделившись из общего хора, закричал:

— Эй… Савуш, слышишь, Савуш, ты мне нужен! Ты нужен моей матери, Лали… помнишь? Эй-эй-эй… куда? Не пропадай, ты не имеешь права пропадать! Она в беде! По твоей вине, между прочим! Мы в Плюющей Пещере, на Вар-Вилоне, слышишь? Не пропадай, куда ты? Найди нас! Найди моего отца! Слышишь? Слышишь?

— Слышишь, слышишь, слышишь, слышишь… — с разных сторон, шепотом вечерней травы, нечто сопроводило Рэйну и Славика, возвращая очертания их реальности.

Пещера исчезла, но не исчез образ. Перед мысленным взором Славика со всей отчетливостью стоял образ Феюса и странного зеленого существа. Существо, растягивая слова, пыталось закончить фразу:

— Ка-ки-е кра-си-и-вы-ы-е-е кру-же-ва-а…

Глава 14. Дом

— Нет, ты видел? Видел? — Феюс в волнении тыкал пальцем в сторону Пещерного Озера, туда, где только что были две фигуры. Были и сплыли.

— О-о! О, как это прекрасно! Кружева просто великолепны, — с придыханием проговорил Прокл блаженным голосом. Феюс резко развернулся в его сторону. Одновременно с ним, также резко поднял голову Гелиос, который вроде бы спал, и из темного угла Пещеры раздался его недовольный рык.

— А чего? А что за реакция такая? Что я не так сказал? — разводя руки в стороны, поинтересовался Прокл.

— Ты что, не понимаешь? Не понимаешь? — горячился Феюс. — Это же он. По его вине Мать Клана, Белиам, Нэнси замерзли. — Феюс указал на стоящую в пещерной нише ледяную глыбу. — Это был он. И он взял и пропал, пещерный триглодит.

Рука Феюса развернулась в сторону озера, а палец указал на место… на пустое место, и рука безвольно опустилась.

— А. Ты про это? Но это же просто проекция сознания. А проекции нематериальны. Хотя надо отдать им должное, эта проекция была очень реалистична.

— Ну, конечно. А как иначе? Он же Мимикрик, — расстроенно произнес Феюс и сел там, где стоял. Прямо в мох.

Дыши… дыши… дыши… дыши… — убаюкивающе со всех сторон зашептали голоса, но Феюс их не услышал, он был в расстроенных чувствах, и они, эти чувства, буквально били в литавры, в общем, как ни крути, звучали громче.