Мимо денег

Корин уселся в кресло напротив, закурил. За три дня в отеле пристрастился потягивать травку. В «Хаджи Гураме» он чувствовал себя комфортно, почти как в подземелье. Тамошний народец выказывал ему почтение, но внимательно наблюдал. Пришлось приноравливаться к местным обычаям. Это было нетрудно. В щетинистых, угрюмых ликах обитателей отеля он угадывал знаки тайного родства. Приходила в голову мысль, что когда вернет себе Анека, то, возможно, несколько дней проведет с ней здесь, в неприступной крепости, возведенной посреди многоликого, безумного, тронутого распадом города. Отсюда легче совершить плавный переход в ожидающее их великое будущее. Корин пустил слух, что является полномочным посланцем великого, блистательного Бена, и на второй день ему нанес визит здешний управитель Махмуд Шуртак Бей, благообразный моджахед, похожий на оторвавшийся от скалы кусок черного янтаря. Весь в кинжалах и портупеях, перемотанный пулеметными лентами, как бинтами, но доверчивый, как зяблик. Они распили бутылочку драгоценной греческой мальвазии и расстались побратимами. Махмуд оставил номер своего запасного пейджера, по которому с ним могли связаться только кровники. В прежней жизни, еще будучи безмозглым предпринимателем, Корин частенько имел дело с жителями гор и всегда поражался диковинной смеси детского простодушия и злобного коварства, которая делала любую встречу с ними забавным и опасным приключением. С ними можно сотрудничать, если поверить, что океан впадает в реку, а рыбы, как птицы, летают в небесах.

— Что, друг, — Корин продолжил допрос, — будем говорить или подыхать?

Морячок не усомнился, что так и будет, как обещает папуас, которого они с Холерой неосторожно впустили себе на погибель. Пришелец таил в себе что-то такое, с чем Морячок никогда не сталкивался, свинцовый взгляд действовал паралитически. Может быть, это даже не совсем человек, но и не совсем зверь. Надежда на пистолет таяла, как кубик льда в стакане с теплой водкой. Вполне вероятно, что ему посчастливилось встретить материализованное воплощение рыночного идеала, до сей поры для всех простых людей заключавшегося в романтическом облике несгибаемого рыжего приватизатора Толяна. У образованного Морячка хватало фантазии, чтобы предположить это.

— Подыхать неохота, — признался он. — Но ведь кто я, сам подумай. Обыкновенная пешка. Начальство нас в свои дела не посвящает. Да тебе чего надо конкретно?

— Профессор один жил или с кем?

— Вроде девка какая-то с ним была. То ли дочь, то ли приживалка. Я так, краем уха слыхал.

— Как ее звали?

— Не знаю. Вроде деловая. Вроде следок за ней тянется.

Корин пригасил «косячок», огорченно поцокал языком.

— А ведь лукавишь, парнишка. Чего-то знаешь, но темнишь. Нехорошо. Смерть, поверь, разная бывает. Одна — как сладкий сон, другая — как вечная мука. Тебе какую лучше?

— Я вообще-то пожить собирался, — скромно сообщил Морячок, отворачивая глаза. У него действительно имелся козырек, но только один, и предъявить его следовало с умом.

— Пожить? — усмехнулся Корин. — Что ж, можно и так. Тогда давай выкуп. Базарить некогда. Информацию давай.

Витя собрался с духом.

— Какие гарантии с твоей стороны?

— Торговаться решил? Зря. Со мной торговаться не надо. Неужто не понял?

— Как раз это я понял. Уж больно ты на руку скор. Или спешишь куда-то?

— Не наглей, — предупредил Корин. — С вами по-другому нельзя.

— С кем — с нами?

— С отродьем кириенковским, с кем же еще?..

Про себя Морячок признал, что в словах налетчика много обидной правды. Но он слишком давно сжег все мосты за собой, чтобы копаться во второстепенных нюансах. Все, о чем грезил когда-то, на заре туманной юности, сгинуло в прошлом. Реальными были лишь башли в кармане да невостребованные ласки Марго. Больше ничего.

— Есть наколка, — твердо сказал он, впервые выдержав свинцовый взгляд. — Но без гарантий — хрен получишь.

— Даже так?

— Ага, так. И пугать не стоит. Мне смерть до лампочки, любая. Сам же знаешь. Мы уже давно не живем.

С замиранием сердца Корин осознал, что маленькая бандитская гнидка не блефует. Невероятно, но факт.

— Хорошо. — Он подался вперед. — Мое слово против твоего слова. Годится?

— Нет. — Морячок заторможено улыбался. — Вон куртка на стуле, кинь ее мне.

Корин потянулся, достал из кармана Витиной куртки благородно лоснящийся «парабеллум», повертел в пальцах. Раздумывал секунду, потом швырнул Морячку.

— Доволен? Теперь говори.

Морячок поймал пистолет, ощутил его надежную тяжесть, но облегчения не почувствовал. Он понимал, что его жизнь находится полностью в руках человекоподобного существа, и даже если он всадит в того всю обойму, ничего не изменится: папуас все равно успеет его прикончить. Потому и отдал без опаски оружие. Но все же он, Витя Морячок, наверное, нанесет ему какой-то урон, а это уже кое-что.

— Был звонок на автоответчик. Включи, послушай.