Мимси Покет и дети без имени

Однако рана затягивалась. Скоро с неё сняли повязку, и мальчик смог сидеть и стоять, не морщась от боли. Правда, мышцы по-прежнему болели так, будто он поработал боксёрской грушей для целой роты солдат, но риск заражения отступил.

– Ты спас мне жизнь, Отар, – сказал Магнус как-то утром.

Тергис пожал плечами.

– Ты подобрал меня и вылечил своей магией. Если бы не ты, я бы умер уже два раза.

Точнее, даже три: без бобровой шубы, которую сшили женщины племени, Магнус не пережил бы суровую зиму в лесу.

– Умереть достаточно один раз, Капка гюлай, – сказал Отар. – Твой час ещё не настал, вот и всё.

Он направился к небольшому загону, где держали лошадей. Магнус с трудом двинулся следом, немного оглушённый ярким утренним светом.

– У меня ничего с собой нет. Но мой отец очень богат, он тоже что-то вроде вождя там у нас.

Всадники хлопотали рядом с конями – готовились к выезду на охоту. Собаки, оставленные в стойбище, пронзительно лаяли и выли, натягивая привязь и бросаясь друг на друга, чтобы выместить своё разочарование.

Когда охотники уедут, Магнус сможет без труда уйти, не прощаясь с женщинами и стариками. Возможно, двигаясь вдоль реки, через некоторое время он доберётся до цивилизации.

Но что-то не позволяло ему сбежать тайком, будто вор. Тергисы спасли его, выкормили, поделившись тем немногим, чем располагали сами.

– Клянусь, Отар: если ты меня отпустишь, я сделаю так, чтобы ты получил сколько хочешь денег.

– Сколько хочешь денег? – забавляясь, повторил шаман, будто выполнял упражнение по тренировке дикции.

В утреннем свете его глаза походили на два штриха, сделанные тонкой кистью. Широко расставленные, они казались притянутыми к вискам тугим узлом, что удерживал на затылке волосы. Магнус не мог определить его возраст: возможно, лет тридцать пять. Отар, правда, смазывал щёки каким-то особым жиром, но всё равно внешность его была очень яркой. Своими плавными и бесшумными движениями он напоминал рысь, способную разорвать в клочья одним ударом когтей, если ей вдруг взбредёт это в голову.

– Да, в благодарность за моё спасение… Мне нужно уйти, понимаешь, нужно вернуться к своим.

– К тем, кто сбросил тебя с поезда? Странные у тебя друзья, Капка гюлай.

– Правитель моей страны в опасности. Ему необходима помощь. Сейчас его солдаты наверняка прочёсывают лес, разыскивая меня, – соврал Магнус.

Отар плюнул в снег.

– Тергисы не боятся солдат.

Он повторил это ещё раз на родном языке. Среди всадников послышался гул одобрения.

– Меня ищут. Я должен уйти. Иначе у вас будут неприятности.

Всадники проявляли нетерпение. Отар закинул за плечи колчан и вскочил в седло.

– Никто тебя не держит, – сказал он. – Уходи, когда хочешь.

– Так я не в плену?

Тергис обвёл рукой огромный простор, окружавший их: непреодолимые горы; высокие ели, стекающие, будто лава, вниз к реке; сугробы, в которые лошади погружались по самую грудь.

– Падать ты умеешь, Капка гюлай. А летать?

Он был прав. Чтобы выжить в здешних краях, нужно быть тергисом, волком или лисой. Или вороном, чтобы улететь по воздуху. В одиночку Магнус не справится.

Отар развернул коня совсем рядом с мальчиком, чудом его не задев. Затем слегка сдавил пятками бока животного, заставив замереть на месте, будто они были единым целым. В ледяной воздух густым паром поднималось дыхание шамана.

– Если ты уйдёшь сегодня, – сказал он, – я буду молить духов леса дать сил твоим ногам и твоему сердцу. Ты большой и сильный, Капка гюлай, но далеко не дойти. Подожди одну луну, и я отведу тебя. Согласен?

Глава тринадцатая

Одноглазого Братча похоронили без церемоний.

На кладбище деревни Вородье собрались все обитатели Дачи. Они стояли посреди заснеженных аллей, тесно прижавшись друг к другу.

Дети шли сюда пешком от самого дома, следуя за фургоном, который вёз тело. Старая кляча Берга на подъёмах в гору тяжело дышала, и несколько раз приходилось толкать повозку, чтобы преодолеть подмороженную рытвину.

Госпожа Спенсер возглавляла шествие, и крылья её шерстяной шали развевались на ветру. За ней шли Большой Каль и Пётр Беглый, плечом к плечу, не отрывая глаз от собственных ботинок. Остальные следовали за ними кто во что горазд, и процессия получилась не слишком организованной и очень длинной. Никто из здешних детей не знал Братча, и, несмотря на печальную торжественность момента, в шествии то и дело слышались шутки и летали наскоро слепленные снежки.

Маленьких сестёр Каля оставили на Даче. Учительница госпожа Филипс решила, что похороны – неподходящее зрелище для таких малюток. Толстяк Берг, сидя в одиночестве на облучке, выглядел старым и потерянным, словно скучал по Светлячку и Букашке.

Когда они вошли в ворота, процессия притихла. Это было маленькое деревенское кладбище, расположенное на склоне. Над могилами стояли самые простые кресты – из двух досок, перевязанных железной проволокой.

Чёрная Дама ждала их здесь, рядом со свежевырытой ямой, уже немного припорошённой снегом. Двое мужчин, видимо, из местных крестьян, курили в отдалении, опираясь на черенки лопат.