Мимси Покет и дети без имени

– Когда я была совсем молодой (мне едва исполнилось двадцать), я потеряла ребёнка. Точнее, его похитили. Украли прямо в момент рождения, так что я даже не успела его увидеть. И не смогла защитить… Я была разбита, уничтожена. Десять лет после этого я не испытывала ничего, кроме злобы, гнева и желания отомстить. Точь-в-точь как ты сейчас. Подожди, я не договорила… Я жила только ради работы. Помогала отцу в исследованиях и через него познакомилась с Гаральдом Краганмором. Канцлер покорил меня: он был амбициозен, не похож на других и к тому же пользовался бесконечным доверием великого герцога. Он рассказал мне о газе «Изумруд», который мог подарить абсолютную власть над людьми. Но Краганмор нуждался в помощи учёных. Единственным, кто мог бы подчинить новый газ, был мой отец. И я уговорила его взяться за это. После того, что со мной сделали, я так ненавидела людей, что поработить их казалось мне ещё слабым отмщением. Остальное ты знаешь… Но ты не знаешь, что я никогда не прощу себе участия в этом чудовищном деле.

Алисия Оппенгейм поёжилась и поплотнее запахнула ворот домашнего платья. Даже стоя у самого очага, она никак не могла согреться.

Когда она заговорила снова, голос её был холодным и жёстким, словно камень.

– Я слишком поздно поняла, что Краганмор просто пользуется мной. И готов принести меня в жертву собственным планам. Не знаю, каким чудом я уцелела после взрыва на руднике. Я потеряла сознание, а когда пришла в себя, сумела выбраться из-под завалов и исчезнуть. Все считали меня погибшей, и это очень облегчало дело… Я укрылась здесь, в доме моего детства, рядом с отцом. Вскоре он умер. И на его могиле я поклялась потратить огромное состояние, доставшееся мне в наследство, на то, чтобы искупить вину. Я открыла Дачу, наняла людей, которые прежде служили нашей семье. Я дала себе обещание: всё, чего был лишён мой пропавший малыш, достанется детям вроде тебя.

Алисия ненадолго замолчала. На лбу у неё пролегло несколько морщин, глаза потемнели, но оставались сухими.

– В столице закрывали приюты. Я заключила договор со Смерчем и его оборотнями, как ты их называешь. Он обещал привезти самых обездоленных, таких, кого никто не хотел брать в семью. Я поверила ему, несмотря на его варварские манеры. В конце концов, мне было неважно, откуда вы приедете, главное, чтобы вы нашли здесь немного покоя и человеческого тепла… Я отнеслась к этому вопросу халатно, и твой друг Братч поплатился жизнью за мою легкомысленность. Вот и вся история. Я могу её записать, если хочешь. Но не сегодня. Не под угрозой ножа. Я устала. Ты заставила меня вспомнить сразу слишком много того, от чего очень больно.

Мимси слушала, не в силах пошевелиться. Каждое слово Чёрной Дамы отзывалось в ней гулким эхом, точно камни, падающие в пустой колодец.

– Теперь я хочу, чтобы ты ушла и оставила меня одну. Пожалуйста. Я позвоню Вадиму, он проводит тебя. С ним можешь ничего не бояться. Только вот этого ему не показывай: он не выносит, когда нарушают правила. К тому же здесь он тебе всё равно не понадобится.

Она достала из кармана нож Мимси и положила на стол перед девочкой.

Мимси показалось, что Чёрная Дама хочет сказать что-то ещё.

Но она передумала, подняла колокольчик, позвонила и, повернувшись к Мимси спиной, встала у окна. Взгляд её потерялся в ночном саду.

* * *

На следующее утро хозяйка Дачи на несколько дней уехала в город по срочным делам. Мимси, узнав об этом, почувствовала необъяснимое облегчение.

Страшная тайна Алисии Оппенгейм не шла у девочки из головы, напоминая о её собственном прошлом. О постоянном чувстве покинутости. О борьбе за выживание, которая не оставляла времени на печаль. О гневе, что придавал сил и помогал двигаться дальше. О монахинях, нашедших её, завёрнутую в тряпки, на ступеньках приюта. О ненависти к тем, кто пытался взять её в семью, а потом возвращал обратно, в очередной раз доказывая, что она никому не нужна. Как гадкий утёнок из сказки.

Мимси уже несколько дней ходила на занятия к госпоже Филипс и во время отсутствия Чёрной Дамы трудилась прилежнее, чем когда-либо.

В первый раз она решилась заглянуть в класс скорее из любопытства, чем из желания быть как все. И ей неожиданно понравилось.

На стенах висели географические карты и книжные полки, яркие картинки, изображавшие пчелиный улей и цветение каштана, и глобус, который можно было вертеть, подтолкнув пальцем.

В первый день ей выдали пенал и тетрадь. Мимси присела за последнюю парту и ничего не делала, готовая в любую секунду удрать. На второй день, слушая, как другие мямлят вслух алфавит, она выучила его наизусть.