Минас (СИ)

- Он просто разговаривал с нами, и буквально через несколько минут «случайно» оставил рядом со мной полуоткрытый ящик, в котором лежал отличный боевой нож. И дальше я сидел с этим ножом в рукаве и всё думал. Понимаешь, Мастер Лем всё-таки взрослый мужик, не факт, что я бы его одолел, а что он с нами сделает при неудаче – я думать боялся. Можно было убить Телл, ну знаешь, чтобы быстро, и чтобы… И можно было убить себя, потому что невыносимо же. В общем, мы там долго просидели, а потом Мастер говорит, мол всё, аудиенция окончена. И мне говорит: «юноша, в данных обстоятельствах я полностью понимаю ваше желание зарезать, к примеру, меня. Но в помещение, где живут мои воспитанники, я вас с оружием не отпущу, поскольку их безопасность на моей совести. Либо решайтесь уже, либо отдайте нож».

- И что? – жадно спросил Минас.

- Все живы, как видишь, – неловко улыбнулся Джелл.

- Давно это было?

- Года три, наверное. Не о том речь! Я тебе пытаюсь сказать, что Мастер Лем любит вот так: ошарашить и смотреть, что ты будешь делать.

Минас покатал в голове полученный ответ, и понял, что это совсем не ответ. И что к темам для размышлений прибавился ещё тот факт, что у окружающих его людей тоже есть прошлое: Джелла вот захватили и подарили, Вартариан работал младшим техником. И, в отличие от Маркуса с приятелями, старшие кадеты не задавали ему ни единого вопроса о том, кто он и откуда. Похоже, обсуждать такие вещи у них не принято.

Подтянулись Леон, Вартариан и Ортен. Ещё через несколько минут Варт с кем-то переговорил по воксу и вскочил.

- Там шоу! – призывно махнул рукой и рванул по коридору. Разумеется, остальные тут же последовали за ним.

В просторном помещении, судя по кроватям – общей спальне, обнаружились запропавшие кадеты, ещё с десяток подростков обоего пола и невысокая женщина с татуировкой восьмилучевой звезды на щеке. В центре внимания был черноволосый Адриан. Он выстукивал мерный тягучий ритм на узорчатом тимпане, и пел бархатисто и нежно:

Рёвом атаки, звоном клинков,

Яростным пламенем пред тобою –

Жизнь, наполненная до краёв

Неукротимым дыханием боя.

Женщина мягко улыбалась, и кивала. Адриан повторил последние строчки и умолк, а затем весело посмотрел на одного из слушателей.

- Ну? – и перевёл взгляд на женщину.

- При рождении Матерь Змей тебе рот вылизала, не иначе! – буркнул мрачный парень, на которого Адриан посмотрел сначала.

- Кто мне что вылизывал, я тебе потом расскажу, – пакостно усмехнулся черноволосый.- Я выиграл?

Женщина утвердительно кивнула.

- Всё, пошли уже! – Джелл дёрнул Кастора за рукав, и все семеро кадетов зашагали к выходу из заповедника. – Это что было?

- Это Адриан на спор перевёл ксаррантскую песенку, типа колыбельной, доказывал, что очень даже хорошо и лирично будет на готике. Воительницу вот притащили, чтоб она авторитетно судила, как знаток и языка, и колыбельных. А теперь Таркеш будет в ответ учить какую-то троггскую хрень, бесценные наставления мальчику, как-то так, – пояснил Кастор.

- «Собрание драгоценнейших наставлений достойному отроку», – автоматически поправил Минас и скривился. – За что он его так?

- А что, это действительно так страшно? – живо заинтересовался Варт. – Адриан от Расмуса про эту штуку услышал, и прямо загорелся впарить Таркешу.

- Очень занудно и сопливо. «Если заботливые наставники ограничат твои неразумные стремления, не подобает чаду доброму и ласковому возвышать гневно голос...”

Дружный хохот грохнул так, что Минас аж подпрыгнул. На несколько минут движение группы было парализовано.

- Просто Таркеш, он из диких трюмов, а родом вообще с Ксарранта и характер у него…. «ласковое чадо»… ыыы! – попытался объяснить Джелл. Вартариан, ещё хрюкая, тиранил вокс, требуя, чтобы ответное выступление Таркеша обязательно произошло перед пикт-регистратором.

В кадетский блок они вернулись к ужину, и остаток дня их никто не трогал. Засыпая, Минас вспоминал адрианову песню: «Жизнь, наполненная до краёв Неукротимым дыханием боя», хорошо же звучит!

Если прислушаться, легко понять, где скопище добычи плотнее и обильнее. Зо Сахаал не давал себе прислушиваться. Он стоял на просторной городской площади, а пять рапторов с разных сторон атаковали его с воздуха. Его собственный ранец был выдран «с мясом» и отброшен прочь, иначе искушение оказалось бы совершенно непреодолимым. Отбив очередную серию атак, легионер решил, что готов.

- Уходим.

И пока чернецы приземлялись на благоразумном расстоянии, ещё не полностью убеждённые в возвращении капитана, Сахаал коротко огляделся и зашагал к ближайшему пылающему зданию. Его воины поняли и не попытались остановить его, когда он вошёл внутрь. Пламя за считанные минуты полностью очистило доспех от трофеев этой охоты, каждый из которых был символом унижения и бесчестья. Теперь капитан был готов возвращаться на свой корабль.