Министерство будущего

На следующий день в Цюрихе проходил карнавал «Фастнахт». В этом году Жирный вторник пришелся на 14 февраля. Арт зашел за Мэри. Открыв дверь, она застала его в комбинезоне из серебристой парчи и красной пластмассовой шляпе. «Ты в этом наряде замерзнешь», – предупредила она. Сама Мэри облачилась в длинную черную накидку и захватила с собой венецианскую полумаску, которую можно было надеть при случае, – прекрасную кошачью морду. Маска мешала смотреть, чтобы носить ее все время, но выглядела превосходно. Мэри надела ее, чтобы продемонстрировать. «О-о, я обожаю кошек», – выпалил Арт.

– Я знаю. Не хочешь взять напрокат пальто?

– Обойдусь как-нибудь.

Они нырнули в темноту раннего вечера. Как нередко бывало в прошлом, карнавальная ночь выдалась холодной. Воздух совсем остыл, температура упала ниже нуля. На участников карнавала погода оказала странное воздействие, большинство, как и Артур, надели слишком легкие для таких низких температур наряды. Однако швейцарцы закаленный народ по части холодов, Арт, очевидно, был того же десятка. Прогуливаясь под ручку по Рэмиштрассе, они видели людей в юбках из травы, гавайских рубахах с короткими рукавами, в бикини, но также в меховых шубах, мундирах оркестрантов, национальных нарядах разных стран и дешевых имитациях всякого рода кантональных костюмов. Почти все фланирующие прохожие держали в руках какой-нибудь музыкальный инструмент. «Фастнахт» в Цюрихе – музыкальное событие. На каждом углу одна-две группы музыкантов играли для собравшихся зевак. Некоторое время Мэри с Артом слушали группу со стальными барабанами, выстукивавшую зажигательный тринидадский ритм. У них за спиной в воздух бил фонтан, струи взлетали в такт музыке. Внутренний край фонтана опоясывала полоса из намерзших луковиц льда.

Ниже по Рэмиштрассе они прошли мимо роскошных магазинов с богато украшенными витринами. Надолго задержались перед лавкой альпийских диковин – отполированных камней, жеодов, капов и деревянных кубов. Выкладку оживлял зверинец из чучел альпийских животных. Тут же на стенах были распялены, как произведения искусства, меховые шкуры. Арт, чтобы рассмотреть их, прижался носом к витрине.

– Кто они? – спросила Мэри.

– Трудно сказать. С чучелами все понятно. Это – лиса, это – куница. Насчет шкур не уверен.

– Жалко зверей, а?

– Как сказать. Мертвому животному без разницы, сделают из него чучело или сдерут шкуру. Мне однажды попалась мертвая сова, отлично сохранившаяся, огромный экземпляр, я отвез ее таксидермисту, и он сделал чучело. Прекрасная работа, я держал ее у себя несколько лет.

– Что с ней случилось?

– Не помню. Мне тогда было лет десять.

На следующем углу на свирелях и гитарах играла группа музыкантов из Анд в красочных серапе. Эти были хотя бы одеты по погоде. Пели почти в унисон, но не на испанском – очевидно на кечуа. Исполнители-профессионалы или, на худой конец, профессиональные уличные музыканты. Мэри с Артуром долго не уходили и слушали – так долго, что Мэри замерзла и потащила Арта в Нидердорф.

Здесь они обнаружили, что на вечер Цюрих выпустил на волю своих львов, от чего, всякий раз встретив новый прайд, Арт радостно вскрикивал. Мэри рассказала все, что вычитала неделю назад в газете: львы сделаны из стеклопластика в натуральную величину, отлиты в десятке, если не больше, разных поз, раскрашены разными группами добровольцев в разные цвета и в 1987 году были расставлены по всему городу в ознаменование двухтысячной годовщины его основания. «Римский Турикум», – вставил Арт. Мэри согласно кивнула. «После торжеств, продолжавшихся целый год, – продолжала она, – большинство львов продали с аукциона». Городские власти на всякий случай оставили пару сотен на складе в автобусном депо. Карнавал в этом году был почему-то объявлен особым, поэтому пара проходила мимо львов, раскрашенных под альпийские луга, языки пламени, бело-голубой флаг Цюриха, в цвета трамвайных билетов, под зебр и морских змеев, британский флаг (оба сказали «фу!»), в стиле «ар деко», под гранит или кирпич. Арт заметил, что позы львов напоминают геральдические – отдыхающий, восстающий, атакующий, прямо смотрящий, соединенные. А у этого голова срезана по уши.

– Видно, ты в детстве увлекался геральдикой?

– Еще как! Мне тогда казалось, что это наука о животных.

– И Джеральда Даррелла читал?

– Я обожал Джеральда Даррелла. Этот – шествующий, этот – идущий, а этот прыгающий.

Мэри направила Арта к «Каса Бар». Неподалеку от входа в бар он расхохотался при виде группы львов, разрисованных психоделической гаммой «Сержанта Пеппера».

– Ты слышала о французском утописте Шарле Фурье?

– Нет. Расскажи.

– Был такой идеалист. У него имелись последователи во Франции и Америке, они создавали коммуны на основе его идей, в своих книгах он давал подробные описания. Жюлю Верну очень нравились его работы, Фурье негласно повлиял на взгляды Верна. Для Фурье животные тоже играли большую роль, он говорил, что животный мир соединится с человеческим в одну большую цивилизацию. Он даже писал, что львы будут доставлять людям почту.

– Львы?!