Министерство несбывшихся желаний

– Скажи мне! Мне только это и нужно! – воскликнул он, заставив Котондея отпрянуть в сторону, чтобы не мешать. – Одним лишь словом ты можешь или воскресить меня, или уничтожить окончательно! Я уверен, что ты слышала все, что я сказал тебе ночью, в гостинице…

Под пристальным взглядом Улигора Даша покраснела и часто заморгала.

– Улигор! Ты хороший, ты очень хороший!.. И я безмерно благодарна тебе! Ты рисковал жизнью ради моего спасения! Но я…

Ловец, не смея смотреть на девушку, попятился назад.

– Прости! Просто я не успела сблизиться с тобой…

– Конечно… Прощай!

Улигор нетвердо побрел прочь и вскоре скрылся из вида, оставив изумленную и обескураженную Дашу стоять одну.

Котондей, смущенный тем, что стал невольным свидетелем разыгравшейся сцены, тихонько подошел к Даше и, не задавая лишних вопросов, напомнил о том, что им пора. Она молча последовала за ним.

– Где его носит?! – раздраженно спросил Марк, поглядывая в ту сторону, откуда должен был показаться Боролеш.

Каул взглянул на расхаживающего туда-сюда эльда и хмыкнул.

– Тебе так не терпится покончить с Кардусом?!

Марк остановился и осуждающе посмотрел на него, заставив его поменяться в лице, сменив ухмылку на серьезное выражение.

– Сэр! – наконец показался на поляне лесной сторож, ведя за собой двух белых лошадей с сиреневыми гривами. Головы их были увенчаны мощными конусовидными рогами, два из которых начинались у висков, еще один топорщился во лбу.

– Я запряг их… для вашего удобства, – похвалился старик.

– Спасибо, дружище! – торжествующе воскликнул эльд, запрыгивая на лошадь.

Каул подошел ближе, разглядывая чудо-животное, которое никогда не видел прежде. Осторожно погладил трирога и, схватив за уздечку, не раздумывая, вскочил на него верхом.

– Жди нас к вечеру! – крикнул Марк, направляя трирога в сторону города.

Боролеш вздохнул и заворчал, принявшись затаптывать тлеющие остатки костра и убирать пустые чашки с поляны.

Даша мысленно прощалась с миром Министерства, наблюдая из окна машины, как мимо на огромной скорости проносятся цепочки гор с заснеженными вершинами. Многое в этом мире было прекрасно: сверкающие в лучах солнца озера, бескрайние леса, деревья с ярко-зеленой листвой, воздушные, словно вата, облака…

Она вдруг задумалась, что мир людей не менее живописен, стоит только выйти за пределы бетонных стен. Но почему-то у Даши на это никогда не хватало времени. А может быть, лень или хроническая усталость давала о себе знать.

В последние годы Даша редко выбиралась за город, не говоря уже о поездках в другие города и страны. Она добровольно приковала себя к квартире, и все ее путешествия сводились к дороге из дома на работу и с работы домой. Она давно смирилась с тем, что в этом нет ничего плохого, каждый раз находя радость в простых, бытовых вещах. Она согласилась, что так будет всегда, хотя где-то глубоко в душе надеялась на другое.

Кардус был прав – Даша довольствовалась редкими моментами счастья, но сейчас, наконец, решила, что заслуживает большего, и по возвращении домой непременно займется своим перевоспитанием, как можно чаще добавляя в жизнь яркие краски. Она пообещала себе идти вперед, несмотря ни на что, добиваться исполнения желаний, не прятать чувств, не быть наивной, разве что капельку; научиться разбираться в людях и обязательно встретить любовь, забыв обо всем, что было между ней и Каулом. И было ли?

Даша встряхнула головой, как бы желая отогнать мысли о нем, но они все более и более овладевали ею. Она разочарованно вздохнула, от усталости и напряжения сердце отчаянно стучало – как случилось, что она стала оказывать явное предпочтение Каулу, этому обманщику и предателю, разбившему ее сердце, а не искреннему, благородному и влюбленному в нее Улигору…

Мучительные воспоминания терзали душу, вихрем кружились и путались в голове: как за такое короткое время чувства одержали верх над разумом? Все больше и больше болела голова. Даша закрыла глаза, ощутив еле уловимое прикосновение к руке, как тогда, когда они с Каулом спешили на представление, только на этот раз это было всего лишь дуновение ветра, ворвавшегося в салон автомобиля через раскрытое окно…

Неотступные воспоминания продолжали будоражить душу. Кукурузное поле, залитое светом солнца, брызги воды, нежные прикосновения, первый поцелуй – словно кадры из фильма пронеслись в голове. Она не хотела уносить с собой, в свой мир, тяжесть и боль, которые поселились в сердце после последнего разговора с Каулом. Она улыбнулась, представив, как он, прищурившись, смотрит на нее необыкновенными бирюзовыми глазами, и погрустнела, осознав, что больше никогда не ощутит на себе его взгляд. Она обняла себя руками, стараясь таким образом успокоиться, и закрыла глаза.

– Волнуешься? – вдруг спросил Котондей, заставив Дашу очнуться от тоскливых мыслей.

Она вздрогнула и распахнула глаза, уставившись на него.

– Немного…

Котондей переглянулся с Нэфом, сидящим рядом, и остановил машину.

– До Министерства совсем недалеко, можно пройтись пешком, освежить голову, – предложил Нэф, выходя из машины.