Минни (СИ)

И пропустил взрывающее заклятье.

— Конфринго!

Страшный грохот оглушил Люциуса. Он едва успел выкрикнуть «Протего тоталум!», защищая себя и Гермиону, и в тот же миг куски дерева, секунду назад бывшие секретером, с шумом разлетелись по всей гостиной. Когда в ушах перестало звенеть, он услышал крики и причитания предков с горящих портретов.

— Отец! — крикнул Драко, отпинывая с пути доски. — Скажи, ты будешь вспоминать в Азкабане, как дарил мне подарки на Рождество?

Люциус смотрел на него сквозь подрагивающую полупрозрачную завесу и думал о том, что они уже давно перестали играть привычные роли отца и сына. Ровно в тот момент, когда он увёл Гермиону к себе в кабинет.

— Ты должен понести наказание, — твёрдо отозвался мужчина. — И я устрою это. Будь ты хоть трижды мой сын, я в своём доме насильника не потерплю!

— Что же ты тогда прячешься, как трус?! Сражайся! — зло выкрикнул Драко. Он взмахнул палочкой, разрушая защиту. — Бомбарда!

Люциуса оттолкнуло волной и кусками тающей завесы, и он опять поставил щит. С ним стало удобнее атаковать, и мужчина снова скрестил палочки с сыном, пытаясь обездвижить его или связать.

— Будешь вспоминать, папа, — издевался Драко, — как учил меня летать на метле?! Или вызывать змею Серпенсортией?

Сын бил прямо в цель. Люциуса раздирали ужасные внутренние противоречия, и только железная сила воли позволяла не опустить палочку. Сознавать, что сражаешься с собственной семьёй, с людьми, которых ещё совсем недавно считал самыми близкими и родными, было невыносимо. Но он знал, что должен исполнить своё обещание, потому что не смог бы жить с чувством вины из-за обоих: и Драко, и Гермионы.

Люциус чувствовал, как выступил пот на висках и пропитал волосы. Он не мог пробить защиту сына, поскольку Нарцисса надёжно прикрывала его, и мужчина едва успевал отражать двойные заклинания. Его загоняли в угол, к креслу, но тут на «Таранталлегру», пущенную женой, рядом неожиданно прозвучало звонкое «Протего!». Маленькая храбрая Гермиона нашла в себе силы встать с ним плечом к плечу. Теперь она прикрывала его, как Нарцисса — Драко, и сражение приняло новый оборот. Противники сошлись в яростной схватке, и от вспышек заклинаний в полутёмной гостиной слепило глаза. Треск от магии, переполнявшей гостиную, оглушал, оголяя нервы до предела.

— Откуда такая сила, Драко? — переводя дух, спросил Люциус.

— Я уж думал, ты не спросишь! — парень замер, с ненавистью глядя на Гермиону. — Тёмный лорд поделился со мной своим могуществом, так что можешь даже не рассчитывать выстоять против меня!

— Я ошибся, отправив тебя на обучение к нему! — выкрикнул Люциус. — Если бы у меня был хроноворот, я бы повернул время вспять! Очнись, Драко! Эта мощь убивает тебя! Сводит с ума!

— О, нет! Только Лорд показал мне, что такое истинная сила! И что она может дать! — Драко повернулся к девушке. — Зря ты решила сражаться против меня. Подумай о том, что будет, когда я снова одержу победу!

Гермиона издала какой-то животный вопль ярости, и палочка её заплясала, как острая рапира в опытных руках фехтовальщика.

— Вариари Виргис!

Удар хлыста был такой силы, что Нарциссу отбросило на столик и перевернуло вместе с ним, а Драко прижал ладонь к щеке: из глубокого пореза ручьём бежала кровь.

Люциус с горечью понял, что времени терять нельзя, и обрушил на сына град заклятий. Теперь они атаковали вдвоём. Мужчина сковал жену «Петрификусом» и отнял палочку, а хлыст Гермионы оглушительно щёлкал без остановки, выжигая белые молнии. Драко яростно отбивался, посылая и «Круцио», и «Экспульсо», но девушка била с такой скоростью, что магия его заклинаний сгорала на лету.

Поставив щит вокруг неё, Люциус выжидал момент, чтобы пробить брешь в обороне сына и остановить это безумие.

Вот уже плечо Драко окрасилось кровью, а Гермиона неловко отскочила в сторону, уворачиваясь от заклинания-подножки. И в этот миг, когда сын сосредоточился для решающего удара, Люциус послал в него «Редукто» и следом «Экспеллиармус».

Драко неверяще посмотрел на свои опустевшие руки и с рёвом бросился на отца. Люциус настолько не ожидал этого, что не успел среагировать. Они сцепились и покатились по обгоревшему ковру, забыв про палочки и отчаянно молотя друг друга. Гермиона бестолково топталась рядом, она целилась и отводила палочку с руганью, боясь попасть не в того.

Наконец Люциус оказался сверху и врезал Драко так, что голова сына мотнулась в сторону, а из лопнувшей губы выступила кровь.

— Это тебе за Гермиону! — тяжело дыша, бросил он, утирая кровь с подбородка: Драко разбил ему нос.

Но ощущение было мерзким: будто ударил самого себя. По крайней мере, в груди ныло так, будто сам в себя вонзил нож.

— Я хотя бы любил её! — невнятно простонал Драко. Похоже, отец выбил ему зуб. — А ты просто трахал. Но она больше никогда не позволит тебе…

Гермиона сжала зубы и приставила палочку к его затылку.

— Обливейт! Забудь меня. Навсегда!

Люциус бросил на неё запоздалый взгляд, вытер кровь под разбитым носом и быстро добавил: