Миньон, просто миньон…

Я оттеснила ленстерца к подоконнику и быстро зашептала, не забывая широко улыбаться:

– Если ты, болван бесчувственный, посмеешь обидеть мою подругу…

– Басти!

– Жалость? Более ничего? Твои монахини не научили тебя галантности? Или ты мил только с мужчинами?

– Так это были вы с Дидиан? – Он быстро обнял меня за плечи и зашептал над ухом: – А что я, по-твоему, должен был говорить Гэбриелу? Он в любом случае решил бы, что меня манит герцогство, а не дева. Он сегодня уже успел разругаться с Оливером из-за своей кузины.

Я посмотрела в сторону ван Харта. Последний в этот момент своим взглядом свежевал и зажаривал лорда Доре. Фаханов ревнивец!

– Дидиан хочет трубу, в которую можно видеть на большие расстояния, – сказала я Патрику. – Ты сможешь сделать такую диковинку?

– Телескоп?

– Ей не нужны звезды. Ей нужен вражеский лазутчик или вражеский генерал.

Лорд Уолес моментально воспламенился:

– Драгоценнейшая леди ван Сол, наш друг Шерези поведал мне, что вы интересуетесь оптикой!

Теперь около Дидиан было двое кавалеров, и еще один страдал, подпирая стену, причем стена грозила рухнуть от этих подпираний.

Я подошла к ван Харту:

– Правду ли говорят, драгоценный лорд, что ревность причиняет страдания?

– Воистину, драгоценный лорд. – Лорд ван Харт обнял меня за плечи точно так же, как Патрик чуть ранее. – А если некая дева не прекратит флиртовать, ревность причинит страдания окружающим.

Его ладонь скользнула по моему плечу вверх, пальцы легли на затылок у линии волос. Моя кровь будто заискрилась от этого прикосновения.

– Надеюсь, она не отравит твое сердце.

– Мое сердце давно мне не принадлежит…

Пальцы ван Харта пришли в движение, поглаживая кожу. Мне захотелось прижаться к нему всем телом.

– Ты дрался с Караколем? – спросила я, чтоб отвлечься.

– Караколь на одном из диалектов значит «улитка»…

– Это фахан тебе сказал?

Ван Харт не отвечал. И когда я подняла на него взгляд, увидела, что глаза его прикрыты, он как будто впитывал ощущения, которые передавались от моей шеи его руке.

– Гэб?

– Тсс… Помолчи, просто стой со мной рядом и молчи. Скоро все закончится, и если оно закончится плачевно для нас, я хочу запомнить…

Замерев, я чувствовала, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди.

– Не подходи ко мне больше, – он все шептал, и от этого шепота у меня по коже бежали мурашки, – я теряю контроль, когда ты рядом. Я не должен его терять…

– Вам придется отпустить моего любимого миньона, ван Харт! – Звонкая фраза ее величества послужила общим приветствием. – Бастиан, милый, сядь рядом со мной! Леди ван Сол, вы – по правую руку. Прочие пусть рассаживаются как им угодно, не чинясь. Все же это не протокольное празднество, а скромная дружеская трапеза.

Несмотря на заявленную «непротокольность», слова ее были встречены глубочайшими поклонами. Даже сидящий в кресле с колесами лорд Адэр скрючился до положенной глубины.

«А я и не заметила, когда в зале появились оба канцлера», – думала я, пробираясь к ее величеству. А еще полюбовалась небольшой молчаливой битвой за место по правую руку леди ван Сол – победил, разумеется, Виклунд. Но весь его вид выражал при этом такое страдание, что мне стало его немного жаль.

А потом мне ни до чего не стало дела. Потому что моя Аврора ждала от балагура Шерези определенных действий, и я не могла ее подвести. Тем более что без моих усилий ужин грозил превратиться в пренеприятнейшее времяпровождение. Три достойных лорда сражались за внимание леди Дидиан, а она, кажется, винила в этом исключительно мою скромную особу. Между прочим, это она сама выбрала мятно-зеленое с серебряной канителью платье, с таким глубоким вырезом, что пришлось драпировать его подходящего вида вуалью. Если не желаешь привлекать внимание, то толку в этом наряде я не видела никакого. Ее величество тоже была в зеленом, но более глубокого изумрудного оттенка, она сидела во главе, держа спину прямо, с присущим только Авроре горделивым изяществом. Противоположный торец стола был никем не занят, из-за небольших размеров залы его пришлось придвинуть почти вплотную к стене, поэтому, пофантазировав, можно было себе представить, что столешница – это некая дорожка, уходящая в украшающий стену пейзажный гобелен.

– Что-то надвигается, – шепнул Станислас, который сидел слева от меня. – Даже моя музыка стала тревожной.

– Мы справимся. – Я как раз салютовала бокалом канцлеру ван Хорну, просто чтоб позлить последнего, и говорила с широчайшей улыбкой.

– В этом уже никто не уверен.

Пламя свечей колыхнулось от резкого порыва ветра. В залу влетела птица, по виду чайка, но то, с какой быстротой она металась над нашими головами, не позволяло ее рассмотреть. Да и полноте – какие чайки в горах?

Секретарь канцлера по-девичьи ахнул, леди Сорента подхватила свои юбки, появилась еще одна птица, и еще одна. Я выхватила взглядом ван Харта, он даже не пошевелился, смотря прямо на менестреля. Лорд Доре кивнул Гэбриелу, откинулся, придерживая все это время лежавшую у него на коленях мандолину. Резкий аккорд, мельтешение огней, птичий клекот, еще один аккорд, птицы как по команде юркнули в раскрытое окно.