Минус 273 градуса по Цельсию

К. выхлестнул из ведра оставшуюся воду под притолоку и бросился обратно в квартиру. На дне в ванной успел скопиться слой воды. К. с ходу скребанул по дну ведром, набирая в него воду, поставил ведро под струю и заткнул сливное отверстие пробкой. Сколько раз придется еще бегать туда-сюда? Зачерпывать воду из ванной, не дожидаясь, пока ведро наполнится из крана, – это должно было ускорить процесс тушения.

Но или слишком глубоко проник огонь в обшивку дверного полотна, или уж очень хорошо взялась деревянная коробка от прежней двери, в которую была врезана нынешняя железная, а может быть, все горела, не могла выгореть та жидкость, которой окатили дверь, перед тем как поджечь, – появляясь с новым ведром воды, К. заставал сбитый, казалось бы, огонь вновь гуляющим красными язычками то здесь, то там.

Он выливал четвертое или пятое ведро, когда дверь одной из соседских квартир за спиной открылась и оттуда раздался истошный крик:

– Пожар?!

К. оглянулся. Это был живший там со своей старухой старик-пенсионер, которого он помнил еще полным сил зрелым мужчиной, детей-внуков у них не было, некому помочь в безденежье, и они, как вышли на пенсию, начали быстро сохнуть, беззубеть – превращаясь в такую наглядную иллюстрацию нищей старости. Старик выглядывал из своей двери, прикрывая нос со ртом ладонью, его тощая фигура в растворе двери была перевита в нескольких местах для взгляда К. плавающими в воздухе лентами сизо-черного дыма.

– Воды! Скорее! – не отвечая на праздный вопрос, бросил старику К. Вдвоем дело пошло бы быстрее, и, глядишь, можно было бы обойтись без пожарных. Ему еще и не хотелось вызывать их. Пожарные – это значило потом объяснения, разбирательство, может быть, следствие. Какое тут следствие, когда все ясно. Не нужно ему было никакое следствие.

Сосед стремительно, не издав больше ни звука, скрылся за дверью – как если бы голос К. насмерть перепугал его. Дверь влупилась в косяк с громкостью пушечного выстрела, отозвавшегося по всей лестничной клетке. Рассчитывать на помощь водой, судя по всему, не приходилось.

Но когда К., вылетев на лестничную площадку с очередным ведром и опустошив его, собрался бежать за новой порцией воды, дверь соседской квартиры снова открылась, старик появился оттуда, с натугой неся на вытянутых руках перед собой большую кастрюлю. Лицо у него, точно как у К., было схвачено полотенцем. К. бросил загремевшее ведро на пол, подскочил к старику, перенял у него кастрюлю, плеснул из нее в одно место, другое, третье. Свершилось чудо: стрелявшие там-сям острые язычки огня, шаявшие угли, дымящиеся островки – все унялось, опало, исчезло. Будто именно этой стариковской кастрюли только и не хватало, и появись она раньше, огонь был бы потушен уже давно.

Старик взял у К. кастрюлю обратно и с глухой невнятностью вопросил через полотенце:

– Еще?

Должно быть, так же звучал и голос самого К.

– Вроде как все. – К. неверяще оглянулся на свою квартиру. Но нет, действительно было все. Только жирный, с гнусным ядовитым запахом дым стоял туманом на лестничной площадке, резал и заставлял слезиться глаза – чего К. до этого мгновения не замечал.

– Это ведь вас подожгли, – сказал старик, вглядываясь в руины двери за спиной К. – Кто? За что? Есть предположения?

К. вспомнил: старик когда-то работал следователем, и они были дружны с дедом.

– Кто ж его знает, – отозвался К.

– А! Ага. Так, – проговорил старик. – Неважно, да? Заявлять не будешь?

– Что смыслу, – сказал К.

Старик, прижимая кастрюлю к тощему животу, помолчал за скрывавшим лицо до глаз полотенцем.

– Кого поджигали-то? Тебя? Родителей? – спросил он потом.

– Дверь, – указал К. в сторону квартиры.

– А! Ага, – снова сказал старик. – Таишься. Ладно. Лоб вон заклеен… – Он собрался уходить, начал поворачиваться, но остановился. – Совета послушаешь?

– Да? – изъявил готовность К.

– Кому нужны твои отец с матерью. Тебе, думаю, было предупреждение. Догадываюсь даже, откуда… Так совет вот: беги без оглядки. Как можешь борзо. Чтоб только ветер в ушах.

– Куда бежать? – вырвалось невольно у К.

– Куда глаза глядят.

– Куда глаза глядят. И что? В лес под елку? А дальше?

К. окончательно вверил себя старику-соседу. Да что же, в конце концов, они дружили с дедом. Кажется, в детстве он даже сидел у старика на коленях…

Старик, такой уверенный и категоричный до этого, вдруг потерялся.

– А дальше? – повторил он эхом. – Дальше… А ничего дальше! – возвысил он голос, будто внезапно осерчал на К., повернулся и, отталкивая коленом болтающуюся теперь на одном пальце кастрюлю, бесповоротно направился к своей квартире.

Невообразимой роскошью было сейчас для К. рефлексировать, оценивая реакцию старика на его вопрос. Пол лестничной площадки вокруг был залит водой, под ногами хлюпало, та же картина открылась ему, когда заглянул в квартиру – настоящее озеро представляла собой прихожая.