Минус четыре по Цельсию (СИ)

- Женька с акселя никогда не падает. Это его коронный прыжок…

Стараюсь унять дрожь в голосе. В бессильной злобе сжимаю кулаки.

- Спокойно, Валет, - шипит Леша мне в ухо. – Люди смотрят. Все правильно. Ставка была не на тебя, а на него, на Семенова. Он не должен был занять второго места. Ты просто мешал. И тебя решили немного подвинуть…

- Немного? - саркастически переспрашиваю я.

- В сложившихся обстоятельствах - да, - кивает он. – Ты мог бы сняться, и все решилось бы малой кровью… Но все понимали, что ты этого не сделаешь.

Сжимаю зубы, чтобы не заорать.

- С-суки… - цежу злобно.

- И единственное, что смог для тебя сделать Федин, - добивает меня Леша, - это заставить Семенова сорвать свой самый стабильный прыжок. Чтобы явно было. Чтобы все понимали. Чтобы ты понял…

- Что понял, Леша? – не выдерживая, взрываюсь я. - Что вы все так вцепились в меня, как пиявки? Мы смотрим, мы гордимся, не подведи, не подкачай… Имел я в виду все ваши… И всех вас… Да я эту медаль Федину сам на шею повешу, пускай подавится, не нужна она мне, тем более такой ценой…

- Тихо, тихо, - Жигудин хватает меня за руку и очень сильно, до боли сжимает. – Не истери, сынок. Не потеряй, смотри, того, что имеешь. Длинные языки у нас очень хорошо умеют укорачивать.

Он медленно отпускает мою руку, и, с нарочитой заботливостью, расправляет смятый рукав.

- Пойду я… И вот еще что…

- Что?

Он медленно поднимается и нависает надо мной, как судьба.

- Медальками-то своими, Сережа, не разбрасывайся. На чемпионатах, в отличие от олимпиады, они настоящие, из чистого золота. Пригодятся в старости, зубы вставлять…

Смотрю на него, и ловлю себя на мысли, что стоит мне сейчас его пихнуть посильнее, и он покатится вниз по трибунам, до самого льда. И переломает себе все оставшиеся кости.

Как будто угадав, о чем я подумал, скривившись от боли, Жигудин неловко разворачивается и делает шаг прочь.

- Леша!..

Я стараюсь, чтобы мой голос звучал спокойно.

- Да? – он останавливается и поворачивается ко мне в пол оборота.

- Какая была ставка против Женьки?

Он вздрагивает, кривит губы в усмешке и качает головой.

- Ну что ты орешь, Валет, люди ж вокруг…

- Я могу и громче, - повышаю голос я.

Он смотрит на меня, и ухмылка сползает с его лица.

- Миллион. Евро, – произносит он. – За меньшее, бывало, убивали…

Кровавая пелена застилает мне разум…

И только мелодичный и громкий звук гонга, возвестившего о начале церемонии награждения, заглушает все то, что я говорю в тот момент Леше Жигудину.

 

До олимпийского старта чуть больше месяца. И мы уже забыли, чем отличается день от ночи. С утра прогон короткой программы. Днем – произвольной. Между ними – что-то напоминающее обычные занятия, но все равно, так или иначе, имеющее прямое отношение к будущему эпохальному событию и нашему в нем участию. Эпизодические перерывы на сон и еду. Взвешивания! Каждый день, перед каждой тренировкой. У кого перебор на сто-двести грамм – голодовка и бег в пленке. Выглядим как озверевшие зомби, с синяками под глазами. Чувствуем себя также - голодные и злые.

В коллективе обстановочка так себе. Звездная троица девчонок, объективно понимая, что в Корее им конкурировать между собой, смотрят друг на дружку недобрыми глазами, выискивая у соперниц слабые места и тихо радуясь ошибкам. Даже Аня, в какие-то моменты, думая, что ее никто не видит, позволяет себе ехидные ухмылки в адрес споткнувшейся или неудачно прыгнувшей партнерши по команде. Про Вальку, а тем более Таньку, и говорить нечего. Того и гляди в волосы одна другой вцепятся. Наблюдать за ними и смешно, и грустно одновременно. С одной стороны, они такие забавные, когда злятся, но с другой – они мне все родные и любимые, и я одинаково переживаю за каждую. Вру. За Аньку больше, чем за остальных.

Андрей меня сторонится, хотя агрессии не проявляет. Может опасается, а может выполняет полученные указания. У меня к нему нет ни претензий, ни вопросов. Его программу я знаю наизусть, прекрасно отдаю себе отчет, в чем его сильные стороны, и понимаю, где, в случае необходимости, мне со своей нужно будет поднажать или усилить. Если вдруг в этом возникнет необходимость.

Нинель, и весь тренерский штаб неумолимы и бескомпромиссны. Всячески поощряют конкуренцию в группе, среди девчонок – особенно. Явных фавориток не выделяют, прогнозов по поводу распределения мест не только не делают, но и пресекают все разговоры на эту тему. Со мной немного по-другому. Все прекрасно знают, что я последние четыре года живу и работаю, фактически, ради этого олимпийского старта, и этого золота. И готов горло за него грызть кому угодно. Мне не нужно поблажек, но и откровенной подставы я терпеть не стану. Поэтому очевидно, что я очень внимательно слежу за тем, что делает Андрей на одном со мной льду, а также, Юзик в Японии, Энтони Чанг в Штатах, Женька в Питере и Буратино со своим папой Карло в Италии. И соответственно корректирую, добавляю, совершенствую и допиливаю свои программы, чтобы они были лучше, совершеннее и стоили дороже.