Минус четыре по Цельсию (СИ)

Размышляя над тем, что не плохо бы сходить в душ, а перед сном почитать какую-нибудь полезную книжку, я осторожно сползаю с кровати и выпрямляюсь. Все в порядке. Все хорошо. Делаю несколько базовых упражнений – наклоны, скрутки, приседания – все в норме. Ну, слава тебе господи. До следующего раза…

Гонг из прихожей возвещает мне о том, что у меня снова незваный гость. И на мгновение моя душа, трепеща крылышками, взлетает в облака. А вдруг! Неужели. Она говорила, что сегодня у нее планы, что она занята… Но что если…

Увы… Это оказывается всего лишь сосед. Немолодой бизнесмен. Увидел мою, как обычно, неплотно прикрытую входную дверь и, обеспокоившись, позвонил, чтобы убедиться, что у меня все в порядке.

Благодарю его за бдительность, киваю, желаю спокойной ночи. Запираю дверь на замок. Грустно вздыхаю, понимая, что до утра еще целая ночь. И уныло плетусь в ванную.

Где от нее, воспоминанием о сегодняшнем утре, только несколько темных, длинных волосков на полу и распечатанная зубная щетка в стакане.

Рядом с моей…

 

- Сереж, привет, говорить можешь?

Звонок застал меня в процессе раскатки. Но этому абоненту я не мог не ответить.

- Конечно, Семен Мирославович, здравствуйте…

- Ой, я тебя прошу, - хмыкает он, - да оставь ты уже в покое «Мирославовича». Знаешь же, что не люблю…

- Как скажете…

- Ты как вообще временем сегодня, располагаешь? – Авер опускает все прелюдии и сразу переходит к делу.

- Полтора часа в обед у меня есть, - докладываю ему свое расписание, - ну и после вечерней тренировки… А, вот могу еще ОФП днем прогулять, если нужно…

- ОФП прогуливать не нужно, - перебивает меня Семен, - а вот вечером приезжай в «Лужники», на малый лед, знаешь где это?

- Конечно…

- Ну вот…

Еду вдоль бортика с телефоном у уха и, проезжая мимо тренерских мест, в ответ на недовольный взгляд Нинель, показываю ей экран с ухмыляющейся физиономией Авера. Нинель вскидывает брови, кивает и машет мне рукой, продолжай, мол. Продолжаю…

- Я постараюсь вечером подскочить, - бормочет тем временем Авербаум, - но если что… «МММ» тут точно до ночи будут сидеть, так что поговоришь с кем захочешь, осмотришься, на кукол поглядишь…

«МММ» - это три Максима – Таранов, Денков и Марьянов, в разной степени задействованные в работе над шоу. Куклами же на сленге называли актеров, певцов и прочих знаменитостей, которых удалось привлечь к участию в качестве звезд.

- Я понял, Семен… э-э-э… Да, - говорю я. – Вечером приеду.

- Ну давай, - хмыкает он в трубку. – Маме привет…

Дурацкая манера… Что Таранов, что Жигудин, что Тихонова с Авером – все считают своим долгом, общаясь со мной, напомнить мне, чей я сын, и словно бы подчеркнуть свою причастность к нашей с Нинель тайне, все больше напоминающей секрет Полишинеля. Что поделаешь… Вся возрастная фигурнокатательная тусовка, заставшая Нинель еще молодой спортсменкой, была свидетелем ее бурного романа с моим отцом. А те, кто знали его и ее близко, на правах друзей и родственников, в один голос утверждают, что у меня «глаза мамины», а «профиль папин». Классическое же «привет маме» - это уже как пароль, как идентификатор свой-чужой. Не нервничай, мол, все в порядке, все согласовано… И продолжается это всю мою сознательную жизнь. Как приговор. Или клеймо. Мешающее мне чувствовать себя самостоятельным.

Прячу телефон в карман на поясе и снова вливаюсь в вереницу катающих по кругу и выполняющих раскаточные задания парней и девчонок. Нас стало больше. Подросли вчерашние малыши, ставшие юниорами.

Но я все равно ощущаю пустоту.

Нет, и никогда уже больше не будет среди нас Таньки, Танечки, Танюшки, рыжей разбойницы, неудержимой, целеустремленной ракеты, брутальной рекордсменки с тонкой, ранимой душой и искрящимися изумрудом глазами. Моя самая первая и самая страстная любовь. Любовь непозволительно ранняя и, как все запретное, такая сладкая, что от одних только воспоминаний в истоме замирает сердце, и дыхание невольно становится прерывистым. Я рад, что у рыженькой хорошая семья и настоящие, искренние чувства к обожающему ее Женьке Семенову. Дай бог…

Навсегда мы расстались и с Катей Асторной. Повторного бегства Нинель ей уже не простит никогда, и никакая мама, никакие извинения, каяния и клятвы не помогут Катьке занять то место в нашей команде, которое было ею дважды упущено. Другой вопрос, захочет ли Катя вернуться. Думаю, что вряд ли. Мы не виделись уже очень давно, еще когда на предолимпийских контрольных прокатах ее отстранили от работы по состоянию здоровья. Но я слежу за ее жизнью и за ее успехами по публикациям в интернете, Ютюб и Инстаграме. За все мое время в Америке она ни разу не ответила мне ни на сообщения, ни на звонки. И мне до боли грустно от этого. Хотя, я понимаю, что это единственно правильный вариант завершения наших с нею отношений.