Минус четыре по Цельсию (СИ)

- Ну вот и ты, тут как тут со своим звонком, - добавляет Леша. – Я возьми да и скажи всем, что, мол, от Валета вам вот это, - он делает ладонями что-то типа магического паса. – Привет, короче… Ну а Александра, значит…

- А я просто подошла потом, - говорит Сашка, глядя на меня, - и спросила, как можно тебя увидеть. Вот Алексей Константинович и сказал, хочешь, так вот прямо завтра и можно… Ну вот…

- Ну вот… - кивает Леша, подтверждая ее слова.

- Заговорщики, - качаю головой я. – Великие комбинаторы…

На самом деле мне очень приятно вдеть их обоих. А Сашеньку… Особенно ее… Даже не предполагал, что на столько по ней соскучился. Отгонял постоянно ненужные мысли, старался не думать о ней вообще… Ну и сработал эффект крышки, которой накрыт кипящий котел. Чем сильнее ты ее прижимаешь, тем сильнее потом пар с кипятком вырываются наружу, когда ее все же приходится приоткрыть. Сметая и ошпаривая все вокруг…

Снова привлекаю Сашку к себе и обнимаю, не нахожу в себе сил отпустить. Да что же это такое, никогда такого не было и вот опять…

Наобнимавшись под все еще удивленным взглядом Леши, мы, наконец, отлипаем друг от друга, я вспоминаю, зачем просил его приехать.

- Привез?

- Как обещал, - кивает он.

Подходим к машине, и Леша, проведя ногой под бампером, открывает автоматический багажник.

Посреди пустого и действительно, внушительного пространства, стоит большая картонная коробка.

В которой лежат мои старые, разломанные еще в Париже коньки.

Те самые…

- Тебе повезло, - комментирует Леша, - что я их в музей спорта не отдал и не продал коллекционерам… Хотя меня просили, и даже деньги хорошие предлагали.

- Что ж не продал? – спрашиваю я.

- Ну… Ты же мне их отдал, – пожимает он плечами. – Вроде как подарок на память. Кто ж подарки продает?..

Я достаю из коробки такие знакомые черные ботинки с блестящими стальными лезвиями.

- А кто купить хотел? - интересуюсь

- Да я уже и не вспомню, - хмурится Леша. – Какие-то любители барахла знаменитостей, фанаты, что ли… Какая разница?

- Не скажи… - задумчиво качаю головой я.

Беру правый ботинок и, позволив солнцу упасть на лезвие, рассматриваю зеркальную поверхность.

Сашка стоит рядом, ненавязчиво касаясь моей ноги и с любопытством смотрит на мои манипуляции.

- Ты в них что-то выиграл? – спрашивает она, щурясь.

- Чемпионат Европы в Санкт-Петербурге, - отвечаю ей я. – А на чемпионате мира в Париже свалился с акселя и чуть не убился…

Она хмурит лоб.

- Я кажется помню… - произносит она. – Точно! Помню. Я смотрела тогда по телевизору… Как раз дома лежала, болела… Боже, это ж был такой ужас, - она поднимает на меня испуганные глаза. – Тебя же тогда унесли на носилках… И на льду такое кровавое пятно было…

Я киваю и невольно сглатываю подступивший к горлу ком.

- Господи, бедный ты мой…

Сашенька обнимает меня за талию, и я чувствую, как она ежится и дрожит, словно от холода.

- Да ерунда, все нормально, - подбадриваю ее я, гладя по головке свободной рукой. – Все уже давно зажило и прошло… После этого я уже и в Стокгольме выиграл, и на олимпиаде… - хмыкаю. - Облажался…

Осматриваю ботинок в месте шнуровки. Заглядываю под язычок. И нахожу, наконец, то, что искал… Проклятье. Все-таки то, до чего я додумался в своих кошмарах и самых безумных предположениях оказалось правдой… Никто не совершенен. Кого-то совращают деньги, кого-то слава… Кто-то готов мстить… Кто-то делать пакости из зависти. Но все равно… До какой же степени подлости и низости нужно было дойти…

Переворачиваю ботинок лезвием вверх.

- Смотри, - показываю конек Сашке. – Урок по технике снаряжения сейчас тебе будет. Запоминай, повторять не стану.

- Я запоминаю, - кивает она, абсолютно серьезно воспринимая мой шутливый тон.

Леша тоже пристраивается рядом и с интересом слушает.

- Лезвие конька, - провожу пальцем по сверкающей стали, - прочное и сломать его человеческим усилием практически невозможно.

Ловлю солнечный зайчик и направляю его Сашке на лицо. Она жмурится и смешно морщит носик. Я продолжаю.

- Подошва ботинка, - глажу ладонью блестящую черную поверхность, - это может быть кожа, очень прочная, особой выделки, может быть дерево или пластик. Кожа лучше – она отлично амортизирует во время прыжков, держит тепло… Но у меня подошва из углепластика с добавлением каучука. Это позволяет максимально облегчить ботинок и обеспечивает прочность…

Ей интересно. Она с неподдельным любопытством смотрит на мои руки и слушает мой голос. Леша же рядом согласно кивает.

- Самый тонкий момент всей этой конструкции, - со вздохом продолжаю я, - какой, как ты думаешь?

- Э-э-э… Вот это. – она безошибочно тычет пальчиком в россыпь крепежных винтов.

- Правильно, молодец.

Прикосновение холодной стали приятно холодит ладонь. Так, словно я трогаю лезвие старинного меча, или самурайской катаны… С той лишь разницей, что оружие по определению призвано ранить и отбирать жизнь. Фигурные же коньки калечат нас вопреки и помимо своего прямого предназначения.