Минус четыре по Цельсию (СИ)

Молчим, смотрим друг на друга с такими выражениями на лицах, как будто только что одновременно съели какую-то гадость.

- Доказать, - морщит носик Аня, - я так понимаю, ничего нельзя…

- Пока телефон молчит – нет. Но у меня есть… Как бы это сказать… Предположение, что… наш друг Джокер на этом не успокоится.

- В смысле? Что ты… - она ловит мою мысль налету. – Точно!.. Боже мой… Ведь все повторяется… Тогда… Сейчас…

- Поняла, да? – я восхищенно гляжу на нее. – Умничка ты моя…

- Контрольные, - расширив глаза бормочет Аня. – Потом Россия. Дальше Европа, мир…

- Джокер проявится. Предполагаю, что к декабрю. Но может и раньше… И не факт, что в прежнем виде… Но методы будут те же самые. Поверь мне. С фантазией там не очень…

- Но как мы узнаем?..

Аня поднимает на меня взгляд.

Я смотрю на ее внимательно и не говорю ни слова. Этого просто не нужно.

Она знает ответ.

И это знание повергает ее сначала в шок. А потом в отрицание.

- Нет! Я не хочу!.. Я не согласна…

Я беру ее головку в свои ладони.

- Я не знаю, что, это будет, - шепчу я, уговаривая ее. – Я не знаю, что ты увидишь… Но я знаю одно – ты не должна этому верить… Два с половиной года… Все это время… Анечка… У них нет ничего. Когда ты начнешь получать фотографии…

- Нет!.. – она сердито пытается вырваться из моих рук, но я ее не выпускаю.

- Самым лучшим выходом будет… опубликовать их. Вызвать скандал. Плевать, пусть на меня в очередной раз посмотрят косо, пускай снова обольют дерьмом… Но это будет именно то, чего они не ожидают. И я их поймаю. Обоих…

Аня вздрагивает в моих руках. И все еще до конца не верит.

- А что если ничего не будет? Ведь может быть такое. Что они забудут, передумают… Ведь может?

- Может, - соглашаюсь я. – Все может…

Она понимает, что я не верю в это. И безнадежно опускает плечи.

- Устала я, Ланской… От всего этого. Мне хочется покоя. Нормальной жизни… Нормального любимого человека…

- Прости, - я наконец отпускаю ее и развожу руки в стороны. – По поводу нормального – это точно не ко мне…

Она без сил, со стоном, падает на постель, разметав волосы по подушке.

- За что? – стонет она. - Вот за что ты мне вот такой вот сдался? Так ведь без тебя спокойно было…

- Да неужели? – смеюсь я.

- Ужели, - корчит рожицу она, и повторяет. – Без тебя здорово, спокойно, тихо… Только жить так невозможно и удавиться хочется. А с тобой… С тобой… Господи, как же ж с тобой хорошо!..

Она почти выкрикивает последнюю фразу, в то время как я, нахально, по-хозяйски, без стеснения, аккуратненько пристраиваюсь к ней, с недвусмысленным своим готовым на подвиги желанием.

- Постой… - шепчет она. – Подожди… Ну подожди же…

Но кто ж меня остановит-то?

Мир крутится цветной каруселью, и мы в центре этого водоворота. Для нас нет времени и пространства. Мы существуем даже не вдвоем. Мы – единое целое. Сплетенное из противоречий, претензий, недомолвок, ревности, страданий, обид… И любви. Страсти. Наслаждения. И совершенно невозможного и нереального растворения друг в друге. Нас нет. Для всей вселенной – мы заняты. Перезвоните позже…

Аня прижимается ко мне сбоку и, положив голову мне на плечо, водит пальчиком по моей груди, размазывая капельки пота. У нас есть еще часа полтора этой ночи, после чего она, как Золушка в полночь, сбежит от меня, звонко цокая хрустальными туфельками, оставив меня наедине с моими воспоминаниями и головой, превратившейся в тыкву. От пухнущих в ней разнообразных мыслей. Но пока…

- Я поняла, - шепчет она с улыбкой. – Ты решил разобраться с проблемой радикально. Хочешь, чтобы я и этот сезон пропустила… И следующий… И вообще все…

Я этого очень хочу… Чтобы она бросила спорт, и все, что с ним связано… Чтобы мы продали эти мои холостяцкие хоромы, и купили бы дом… Рядом с Лехой и его Татьяной… Чтобы наши дети играли вместе, а на выходных ездили бы к бабушке, ковыряться в саду с цветами и изводить собаку… Чтобы все это… ЭТО… осталось позади, в прошлом, о котором можно, если не забыть совсем, то как минимум, не вспоминать…

Но я не могу ее об этом попросить.

Потому что просить можно только о том, что тебе готовы отдать.

- Я хочу, - шепчу в ответ я, целуя ее волосы. - Я очень хочу… Чтобы все было…

Анечка вздыхает и прижимается крепче.

- Все будет, - обещает она…

 

В этом году контрольные прокаты назначены на середину сентября, и проходить они будут в моем любимом Санкт-Петербурге, где и климат, и стены, и вообще все родное и, теоретически, должно помогать. Посмотрим… Пока на стороннюю помощь мне уповать не приходится. Потому что вкалываю, как негр на плантации… Хотя, сравнение такое себе… Да и негр – плохое слово, Брайан меня за него только что не лупил… Короче, не придирайтесь!..

Нинель почти полностью устранилась от работы с юниорами, отдав их на откуп Муракову, сама же, вместе с Артуром, все свое время посвящает нам. Олимпийцам. Потенциальной олимпийской сборной. Машке Слепых, Динке Бородиной, Аньке, Вальке и мне.

- Так, звезды на льду, ко мне подъезжаем, - командует она нам, и мы, закончив раскатку, послушно сбиваемся нашей могучей кучкой около нее.