Минус четыре по Цельсию (СИ)

После того случая Макс Денков смотрит на меня волком и почти не разговаривает. Я же напротив, веду себя с ним приветливо, как всегда. Хотя, на самом деле, после всего того, что он мне наговорил за одну единственную прогулянную тренировку, обижаться в пору наоборот, мне на него. Глядя на нас Авер хитро посмеивается в кулак, Сашка виновато улыбается, а остальные не могут понять, что случилось, и какая кошка между нами пробежала.

- Ланской, - ворчит Максим, - ну вот как это называется? Катаетесь по кругу, качаетесь как листья на ветру… Ты обещал, что будут твизлы, скобки какие-нибудь… И где все это? Почти два месяца прошло, а прогресса я не вижу. Александра. Это к тебе, между прочим, относится. Этот-то твой разгильдяй все умеет и знает, как делать, а ты почему ничему не учишься?

Сашка очаровательно краснеет и виновато разводит руками. Я молча качаю головой.

Макс не прав. За прошедшее время, от полного и беспросветного нестояния на коньках в принципе, падений через каждый шаг и унылому ползанию вдоль бортика, Саша спрогрессировала до вполне сносного, как для начинающего, скольжения, перестала бояться двигаться спиной вперед, освоила повороты и даже, хоть и с моей подстраховкой, ласточку. Вращения и, соответственно, твизлы ей пока не даются, но и до первого этапа шоу еще целый месяц. Нагоним…

- Вы бы, Максим Евгеньевич, лучше бы похвалили человека, - укоризненно говорю я. – Совсем же из конструктора собирали, ничего не умела, а сейчас?

- Я похвалю, - упрямо наклоняет голову Макс, - когда результат будет. Это была твоя идея, Серж, забрать Александру у Ромы. Давай, доказывай, что мы не просто так на это все пошли. Пока я существенных подвижек не вижу…

Да что же вы все, сговорились, что ли… Всем я должен что-то доказывать, уговаривать, убеждать… Почему меня никто ни на что не уговаривает? Просто ставят перед фактом и командуют? Я, может быть, тоже хочу…

- Короче, - резюмирует Макс, - до перерыва покатайтесь еще и идите к Елене Станиславовне ставьте эти несчастные поддержки. Я видел… видел… - он останавливает меня взмахом руки, когда я готов уже снова броситься на Сашкину защиту. – На полу вы их делаете нормально. Как для хлюпика-одиночника ты еще ничего так. Сашенька – умница, не боится, залезает на тебя… А на льду? А в движении?

Здесь не поспоришь. Поддержки – это наше горе. То, что я не могу в себя принять физиологически. Мозг, привыкший управлять моим телом во всех положениях и на любой скорости, категорически отказывается понимать одномоментное увеличение веса на сорок семь килограммов и смещение центра тяжести. Пару раз мы свалились, исключительно по моей вине, достаточно ощутимо. Хорошо, что чисто инстинктивно я оба раза успел заехать под падающую с высоты моего роста Сашку и смягчить ей приземление. Правда, покалеченное бедро и неоднократно переломанные ребра при этом возмущенно и предательски взвыли острой болью.

Полчаса гоняем вдоль бортов. Потихоньку начинаю выпускать Сашку в самостоятельное катание, чтобы не висла постоянно на мне и не держалась, как за столб.

- Давай сама беговыми два круга вперед, потом два назад, - командую я ей. – И возвращайся.

- Но я… э-э-э…

- Давай-давай, не бойся, - ухмыляюсь я. - В крайнем случае, приземляйся на попу. Будет больно, зато безопасно.

- Спасибо, успокоил, - ворчит Сашка, но послушно едет выполнять то, что я ей сказал.

Когда мы на льду все наши прочие взаимоотношения забываются и отходят на задний план. Потому что работа – прежде всего. И ей не должны мешать никакие личные мотивы. Она это знает. И приняла такую постановку вещей сразу же. Потому что сама вышла из спорта.

- Как же она на тебя смотрит… Я аж ревновать начинаю.

Леночка Бодрова, отправив своего партнера тоже поездить самостоятельно, подкатывается ко мне сзади, обнимает и кладет острый подбородок мне на плечо.

- Все, Бодрова, - ехидничаю я, - прозевала ты свое счастье. Насмехалась надо мной, хвостом вертела, вот теперь плачь по несбывшемуся.

Ленка больно щиплет меня за задницу, одновременно очень соблазнительно прижимаясь сиськами к моей спине.

- Ах ты ж, зараза, - шипит она, - еще издевается…

Когда-то давно, Ленка приковывала к себе мой жаждущий взгляд своими восхитительными, длиннющими ногами, высокой полной грудью и большими, карими глазами. Но, будучи старше, не обращала внимания на меня, мелкого, хоть и пялившегося на нее с таким восторгом. Со временем, мой восторг прошел. А у Ленки, по отношению ко мне, развилась какая-то болезненная тяга постоянно меня прикалывать и троллить, поминая мне мое ею детское увлечение.

- А ну признавайся, красавчик, - с придыханием шепчет Ленка, - соблазнил небось уже Сашеньку? Девка по тебе аж сохнет, глаз не сводит. Слово скажи – растает тут же…