Минус четыре по Цельсию (СИ)

Я глажу ее ножки, снова беру ее ладони в свои и заглядываю в глаза.

- Напиши мне… - прошу ее одними губами.

Она улыбается, кивает и легонько пожимает мне руки.

- Ланской, до свидания, - напоминает о себе Лерка. – Можно мне переодеться?..

Время до конца тренировки провожу на льду вместе с оставшимися спортсменами и артистами. Кому-то помогаю поправить дорожку, у кого-то вдруг перестали получаться беговые, движение назад тоже, почему-то, часто вызывают сомнения и страх… В общем, применяю себя, как могу. Отрабатываю высокое доверие…

Когда все уходят, задерживаюсь.

В голове ворох разнообразных мыслей, но лишь одна настойчиво бьется в мозгу, не давая покоя. И отделаться от нее не получается. Хотя…

Детская глупость, за которую меня не похвалит никто. Но я так делаю. Иногда.

- Да или нет, - шепчу я. – Если получится, то «да»…

Разгоняюсь вдоль бортика, оцениваю расстояние, вспоминаю, что здесь стадион короче стандартного… Заезд… Смена ноги и разворот… Замах правой… Толчок… Руки рывком вверх… Да или нет… Да или нет… Калейдоскоп красок и огней перед глазами, как разложенная на столе карта моей жизни… Я хочу, чтобы было «да». Но я не имею права жульничать. Чтобы «да» получилось, нужно не только умение и опыт. Нужна удача… Жесткое приземление на правое лезвие… Держу… Держу!.. Выезд… Есть! Сбудется! Теперь точно сбудется… Не может не сбыться…

Потому что я загадал.

Потому что предложил взамен то, чего никто не предлагал до меня.

И сделал… Второй раз в жизни… Я - единственный в мире, кто смог…

Аксель четыре с половиной оборота. Взамен на исполнение одного желания…

И бог, если он есть, мою ставку принял.

Доезжаю круг, выравниваю дыхание и качусь на выезд. По ночной Москве на Рублевку можно долететь минут за двадцать. Если таксист попадется лихой. Надеюсь. Ведь меня ждут. Нинель… Анечка… Я знаю, о чем вы думаете. Но об этом мы поговорим с вами потом. И вы все поймете. Или не поймете и продолжите меня осуждать… Но мне все равно. Главное, что мое желание сбудется…

Каем глаза замечаю какой-то блеск в углу. Присматриваюсь. Показалось. Никого там нет и быть не может. В такое-то время…

Ухожу последний. И следом за мной в вестибюле «Лужников» гаснет свет.

Всем пока.

Я еду к моим любимым…

 

С Бейзилом Калином я познакомился спустя где-то полгода моей работы с Брайаном.

И сразу же выясняется, что никакой он не Бейзил и не Калин.

- Василий. Василий Калинин – представляется он на американский манер, протягивая мне руку и широко улыбаясь.

У него приятный акцент эмигранта во втором поколении, для которого английский уже, безусловно, родной, но русский он слышит с детства и знает достаточно, чтобы общаться и все понимать.

- А я просто Серега, - отвечаю на его рукопожатие и улыбку я.

- Тогда я – просто Вася, - тут же соглашается он.

Его открытое лицо и спокойные манеры располагают к неформальному и дружескому общению. С первого взгляда я могу сказать, что он мне нравится.

- А как же Бейзил Калин? - на всякий случай уточняю я.

Под этим именем его знает вся Северная Америка и боготворят Соединенные Штаты, несомненным и непревзойденным любимцем которых он является вот уже почти три года. А в новом сезоне, перейдя наконец во взрослый разряд, помимо любимца, он наверняка станет еще и абсолютным чемпионом своей страны в мужском одиночном катании, уверенно сбросив с пьедестала царящего там пока безраздельно Энтони Чанга.

- Васе Калинину сложновато пришлось бы в жизни, - прищурившись, усмехается он. – Особенно в нашей, самой лучшей в мире стране. Поэтому на свет появился Бейзил…

Понимающе киваю. Тяжело вам, беднягам, живется в вашей Америке. Не разрыдаться бы, от жалости…

Брайан Осборн решил познакомить нас с одной единственной целью – доказать себе, мне, Ваське его маме-тренеру и всей остальной вселенной, что натренировать и стабильно прыгнуть четверной аксель возможно в нашей реальности не только теоретически, но и вполне выполнимо на практике. И это был первый и единственный случай за все время нашей работы, когда Брайан ошибся…

Он вырвал Ваську из его юниорской нирваны, расписав его матери небывалые перспективы, дай только приземлить упрямый аксель. Но уговорить удалось лишь только после того, как юное американское дарование прознало о том, что вместе с ним убиваться на тренировках буду я.

- Ланской тоже будет? У вас? Я еду!

Когда Брайан, хохоча, рассказывал мне об этом, я искренне недоумевал, что это, дань моим предыдущим заслугам или дешевая популярность в глазах подростка. Оказалось, ни то, ни другое.

- Я знаю Фиону Фишер, - сообщил мне Васька при первом же знакомстве. – Она тренируется сейчас у нас, в Калифорнии, в школе танцев на льду…

Я хитро щурюсь.

- И как тебе… Фиона Фишер? – надеясь, что мое ехидство незаметно, интересуюсь я.

- Прекрасно, - простодушно улыбается Вася. – Очень красивая… Но дело не в этом. Она мне сказала, что ты – самый лучший одиночник в мире. Что все эти олимпиады и чемпионаты – это булшит… э-э-э… Как это?

- Неважно, я понял…

- Вот. И что, если уж смотреть на кого-то настоящего, то это только Ланской. Ну вот, я и приехал…

Ох, Фишка, ох, зараза малая…