Минус четыре по Цельсию (СИ)

Не поэтому. У Ланского для этого масса других причин, о которых посторонним знать не обязательно. Но это значит, что и озвучивать их нет никакой необходимости. Правильно? Правильно. Поэтому просто молча, неопределенно, качаю головой…

Несерьезность соревнований, на которые мы приехали, понуждает Муракова слегка отпустить вожжи, и дядя Ваня почти не гоняет меня на тренировках, тратя все свое время на мелких.

- Сереж, ну там пройдись еще раз по программе, без дорожек, только прыжки и вращения, и, наверное, иди заминайся.

- Хорошо, Иван Викторович…

- Давай… - он тут же отворачивается. - Маша, не раскачивайся перед прыжком! Замах только руками, не крути корпусом… Артем, ниже, ниже гнись. И ногу тяни… Рука правая не вниз, а в сторону… Вот так…

Я выполняю полученное указание и еще раз, тщательно, без ошибок, прокатываю свою произвольную, мысленно проигрывая в голове музыку. По сторонам, все же, поглядываю, чтобы не налететь на кого-то из тренирующихся вместе со мной. Хотя, замечаю, что в основном народ сам разъезжается в стороны, давая мне дорогу. Как в свое время это делали мы, оказываясь на одном льду со старшими…

Перед тем, как двинуться в раздевалку, подъезжаю к бортику, заранее изобразив на лице приветливую улыбку.

- Здрасте, теть Лен!

Буйнова оборачивается на мой голос и радостно расцветает.

- Сережульчик, мой хороший, зравствуй!..

Она протягивает руки и я, привстав на зубцы, перегибаюсь через бортик за порцией нежностей.

- Ну как ты там? Как Ниночка? Давно не созванивались… Ванечка, я вижу, с тобой приехал…

- Все меня бросили, - сокрушенно вздыхаю я. – Нинель Вахтанговна возится с Аней и Валей, Артур Маркович дрессирует молодежь… Одному дяде Ване я еще нужен.

Она смеется, мягко шлепая меня ладонью по груди.

- Ну, не паясничай. Знаешь же, что глупости говоришь…

Она приятная. Хорошая, добрая… Но водится за нею дурная слава, что ни одного спортсмена, перешедшего к ней из других школ, она не довела ни до каких значительных результатов. А вот завершают с ней свою спортивную карьеру многие… Такое, вот, невезение.

Мнусь, не знаю, как задать ей занимающий меня вопрос. Но тетя Лена знает меня как облупленного, и ей ничего не стоит догадаться.

- Катьку свою, небось, разыскиваешь? – усмехается она.

- Да… - облегченно вздыхаю я. - Хотелось бы повидаться…

Она смотрит на меня, иронично приподняв бровь и склонив голову на бок. Но потом, видимо, решает не дразнить меня.

- Я ей ОФП поставила сейчас, - произносит она, - чтобы размялась как следует перед тренировкой. Так что в зале твоя подруга…

- Спасибо…

- На здоровье.

Я делаю движение чтобы отъехать к калитке, но Буйнова останавливает меня, поймав за рукав куртки.

- Сережа, только давай без… спецэффектов, хорошо?

Я на мгновение встречаюсь с ней взглядом. И отвожу глаза.

- Девочка совсем недавно оправилась от травмы… - тихо говорит она. - И душевной и физической. Не мучай ее… Если она тебе и правда небезразлична.

Киваю. Прекрасно понимаю, что она имеет в виду. И ясно мне, что она и понятия не имеет о том, на сколько Катя мне, как она выразилась, небезразлична…

Переодевшись, иду в гимнастический зал. И, не дойдя, останавливаюсь в коридоре перед зеркалом.

Катька…

Она единственная из четверых никогда не упускает случая высказаться о том, как я выгляжу. Я равнодушен к комплиментам… Может быть, потому что избалован с детства, слыша их со всех сторон. Но она, в отличие от многих, говорит не чтобы мне польстить, и точно не для того, чтобы доставить мне удовольствие. Она, как бы, для себя отмечает, кто рядом с нею…

Стаскиваю с головы свою бандану, в которой всегда катаюсь, чтобы волосы не лезли в глаза.

Из зеркала на меня смотрит смугловатый, голубоглазый тип с копной длинных, вьющихся черных волос, свисающих ниже плеч.

Она говорила, что я ей нравлюсь… Вот таким…

Толкаю дверь и захожу внутрь. Большой светлый зал, с огромными окнами, залит светом, и я не сразу замечаю в углу у станка знакомую изящную фигурку, энергично тренирующую скрутки со жгутом. Стройные ножки, круглая, аккуратная попка, обтянутая черными лосинами, тонкая талия, красивые руки… Белокурая головка на длинной шее… Забранные в два смешных хвостика волосы… Как же она мне нравилась когда-то… Давно… В далекой прошлой жизни…

- Краснознаменному ЦСКА от «Зеркального» физкульт привет!

Мой голос эхом отскакивает от стен и окон. Катя сбивается с ритма, оборачивается и, на мгновение замерев, высвобождает руку из жгута.

Подхожу к ней, и останавливаюсь в шаге, словно наткнувшись на стену.

Она улыбается. Но взгляд ее грустный и какой-то затравленный.

- Серенький… - произносит она ласково. - Хороший мой…

- Здравствуй, Катюня…

Катя делает шаг, преодолевая остаток разделяющей нас дистанции, и вдруг, прижавшись ко мне, просто кладет голову мне на грудь.

- Обними меня… Пожалуйста… - шепчет она. – Хоть на секундочку…

Я удивлен – не то слово. Такая странная реакция… Все же обнимаю ее худенькие плечи, глажу ладонью по волосам, по спине… И конечно же вдыхаю ее свежий запах, ее настоящий аромат, знакомый с детства, в котором все родное и ни единой капли чужого…