Читаем Минус четыре по Цельсию (СИ) полностью

Минус четыре по Цельсию (СИ)

А Аня может. В последние недели это стало совершенно очевидно. Не такая пленительная, как Лиза. Не такая эффектная как Таня. Она была стабильна и непоколебима, как скала, во всем, что она выполняла. То есть вообще. Практически абсолютно чистое катание и все элементы на максимальные гои. И если она доведет до ума свой лутц и к имеющемуся четверному тулупу добавит остальные квады, то… В этом случае нас будут ожидать очень интересные два сезона, включая олимпийский.

А ведь есть еще и Валя Камиль-Татищева, которая, если захочет, сможет вообще раскидать все фигуры на нашей шахматной доске и сыграть на ней свою, ну очень неожиданную партию…

По очереди подъезжаем к тренерскому штабу за указаниями. Нинель со мной практически не общается, полностью посвятив себя девчонкам. Артур тоже, больше внимания уделяет Ане с Таней – ко мне по его направлению у него претензий нет. Короче говоря, интересен я только Муракову.

- Не устал?

Дядя Ваня протягивает мне коробку с салфетками. Беру одну и протираю лицо.

- Нормально все, - говорю.

- Тогда все тоже самое еще раз, - приказывает он, величественно взмахивая рукой.

Выполняю…

В конце концов, даже не запыхавшись и мысленно показав язык разочарованным физиономиям из лагеря соперников, выкатываюсь со льда и шагаю в раздевалку…

- В восемь вечера тренировка. И без опозданий, да?

Киваю. Только что не беру под козырек и не щелкаю каблуками.

Нинель внимательно смотрит на меня, потом переводит взгляд на прижавшуюся ко мне Аню.

- Я тебя прошу, - обращается она к ней, - проследи, чтобы он дошел сюда вовремя. И сама тоже…

- Да, Нинель Вахтанговна, - хихикает Анька у меня из-под руки.

Нинель вздыхает, но тут же, улыбнувшись, кивает нам.

- Идите уже…

Кутаемся, я в куртку, Аня – в шубу, и почти бегом летим на выход, чтобы успеть улизнуть раньше всех остальных.

По дороге попадаем в поле зрение пишущей околоспортивной братии и мамашек с малолетними чадами, пришедшими ловить автографы у знаменитостей. Надеюсь проскочить, но не тут-то было…

- Ребята, да это же Ланской! Здесь!?

- Сергей, Сергей, подождите…

- Сергей, всего несколько слов…

Понимаю, что попались. Замедляю шаги. Клею на морду приветливую улыбку. Поворачиваюсь к ним…

Десять минут, потерянных на все тоже самое, что и всегда. «Как вы считаете?..», «Как вы оцениваете?..», «Ваш комментарий по поводу…». Терпеливо отвечаю на все вопросы. Аня спокойно стоит рядышком, держится за мой локоть. Ее узнали. Но вопросами не забрасывают. Пока. Все еще впереди…

Заканчиваю. Вежливо прощаюсь. Позирую для фото.

Вижу занятную пару. Молодая мама и совсем маленькая девчушка, лет пяти или шести. Смотрит на меня распахнутыми на пол лица полными страха глазами. Стоит на месте, истуканчиком. Мамашка же, молодая пигалица, модно и дорого одетая, подталкивает ее в спину и что-то шепчет. Наверняка что-то вроде: «Ну подойди, ну не бойся…» Легко сказать…

Сжимаю Анину руку. Подходим к ним сами.

- Привет, - опускаюсь перед ребенком на одно колено, - я Сережа. А тебя как звать?

- Анечка! - выпаливает малая.

Смеемся.

- Вот так совпадение, - Аня приседает рядом, - меня тоже…

- А мою маму зовут Лана, - добавляет мелкая, явно подсказанную ей раньше фразу.

Понимающе киваю и, подняв голову, подмигиваю пигалице.

Малявка тушуется, но, наконец, решившись, протягивает мне блокнот с пришпиленной к нему ручкой.

- Нарисуй мне картинку! – требует она.

Усмехаясь, забираю у нее блокнот и быстро, уверенными штрихами, рисую тоненькую, изящную фигуристку в позиции арабеска, скользящей на одной ножке, гордо закинув голову и разведя в стороны руки. Ниже витиевато пишу слово «Анечка» и схематичными троечками соединяю хвостик последней буквы «а» с коньком фигуристочки. Демонстрирую свои художества обеим тезкам, мелкой и той, что постарше, и, довольный забавной двусмысленностью, отдаю блокнот ребенку.

Осмелев окончательно, малая хватает меня ручонками за голову и громко, по-детски, чмокает в губы.

Смеемся.

Поднимаюсь, возвращаю сокровище мамашке.

- А у мамы дома есть твоя голая фотография, - доверительно, но так, что слышат все вокруг, заявляет мелкая пакостница.

Пигалица краснеет до корней волос, пытается как-то заткнуть фонтан красноречия, так неожиданно вскрывшийся у ее чада. Но неудачно.

– Из журнала, - важно уточняет Анечка, крепко сжимая блокнот.

Вот оно что! Моя поклонница, оказывается, далеко не дошкольного возраста…

Смотрю на погибающую от смущения пигалицу и не могу сдержать сарказм.

- Надеюсь, Лана, вы меня хоть не в туалете держите, - спрашиваю с обезоруживающей улыбкой.

Барышня чуть не плачет – то ли от смущения, то ли от еле сдерживаемого смеха. Галантно пожимаю ей руку и подмигиваю малявке.

Обнимаю хихикающую Аньку и тащу ее к выходу.

Уже на улице она, отсмеявшись, заглядывает мне в глаза.