Минус четыре по Цельсию (СИ)

В четырнадцать лет я выиграл свой первый юниорский старт. А месяц спустя умерла бабушка. Отбыв и отплакав все приличествующие этому событию мероприятия, Нинель собрала мои вещи и увезла жить к себе, в свой большой дом на Рублевском шоссе, который они купили вместе с Майклом Фишером. Самого Майкла, к тому времени, в ее жизни уже не было, но оставалась Фиона, с которой мы дружили и ладили. Примерно тогда же мне и была представлена во всей красе страшная тайна моего появления на свет. И стали мне понятны теперь и теплые отношения Нинель с бабушкой, и ее постоянное участие в моей жизни… И столь часто мелькающее в ее взглядах чувство вины и грусти. Не понимал я одного – зачем это нужно было так тщательно скрывать. Но вопросы задавать я тогда побоялся, а Нинель всего-то от меня и нужно было, чтобы я держал рот на замке. Что-что, а помалкивать я умел профессионально.

В шестнадцать лет я впервые вышел на взрослые соревнования. Это был, как сейчас помню, американский этап Гран-При. И выиграл я его тогда как-то ну совсем не напрягаясь, оставив далеко позади всех возможных конкурентов. Тогда же, в маленьком японском ресторане, где мы, так получилось, вдвоем с Нинель отмечали мою победу, я, наконец, решившись, вынудил ее на откровенный разговор. И получил порцию правды, с которой по сей день и живу. Оказалось все до банальности просто. В брачном контракте, который подписала Нинель, выходя замуж за Майкла, был маленький пункт, согласно которому, она лишалась права воспитывать и вообще видеться с их общими детьми, если вдруг выяснится, что у нее есть другие дети. Коротко и ясно. Просто у нее был выбор, на тот момент, я – давно брошенный и забытый, нежданный и нелюбимый, или неродившиеся еще дети от любимого человека. И Нинель свой выбор сделала. Представляете, что я почувствовал в тот момент? Вряд ли. Не знаю, как я ее не задушил прямо там. Я вообще начисто забыл, как мы в тот раз возвращались в Москву… Помню только, что не разговаривал с ней долго. И месяц, или чуть больше, домой ночевать не приезжал – жил в бабушкиной квартире.

Ну а потом все как-то само по себе устаканилось. Хотя нет. Не само. Тихонова меня как-то поймала в перерыве уж не помню каких стартов, и в свойственной ей манере, несколькими емкими фразами, дала понять, что лучшего тренера мне себе не найти. И если я чего-то хочу в спорте достичь, то нужно засунуть все обиды в одно место и просто работать. Достичь я хотел…

И в один прекрасный день, пришел на тренировку, как ни в чем не бывало, поздоровался с Нинель Вахтанговной, сделал комплимент ее новой прическе – она как раз перекрасилась в блондинку – и пошел работать. А вечером, на обычном месте, дождался пока она выедет из паркинга и привычно уселся на пассажирское сидение.

- Перебесился? – только и спросила она.

- Не дождешься, - ослепительно оскалился я в ответ.

Она усмехнулась краешками губ и рванула машину с места…

 

- О чем ты думаешь?

- О тебе…

Она тихо смеется. В полутьме я вижу ее, свернувшуюся калачиком на одеяле. Ореол темных волос на белоснежном фоне, плавные линии шеи, рук, бедра…

- Обманщик…

Обнимаю ее хрупкие плечи, прижимаю к себе, целую бархатную, влажную кожу.

Она расслабленно поддается моим ласкам, отвечая, скользя руками по моей спине и касаясь губами моей груди.

Но длится это лишь мгновение.

- Нам пора…

Она отстраняется, мягко, но настойчиво.

- Подожди…

Ловлю ее ладони и прижимаю к своим щекам.

- Нам правда пора.

Закрываю глаза, в надежде продлить этот миг хоть еще немного.

- Я люблю тебя…

- Я знаю…

Она соскальзывает с кровати, и еще целую секунду я любуюсь ее изящным силуэтом на фоне тусклого окна.

А потом реальный мир снова затягивает нас в свой водоворот…

 

========== Часть 8 ==========

 

Сижу в зале один. Ноги в шпагате, тело на полу, носом упираюсь в складку между прорезиненными спортивными матами. Уже ушли Кшиштов Джезина с Васькой Денисовым… За ними, молча махнув мне рукой, подхватив сумку ушел Мишка. Тишина давит и изнуряет. Под потолком на огромном экране прямая трансляция, без звука. Не смотрю. Не имею такого обыкновения. Меня не интересует, как выступают мои соперники. Мне важно только то, как выступлю я сам…

Пока катала предпоследняя разминка, я успел побегать, попрыгать со скакалкой, покрутить тулупов с лутцами… Теперь заключительная растяжечка – и в бой.

В дверь просовывается голова дяди Вани Муракова. Увидев меня, голова облегченно вздыхает и расплывается в улыбке.

- Ну что, боец, готов к труду и обороне?

- Всегда готов, - бодро киваю ему в ответ.

- Тогда давай на выход. Нинель Вахтанговна с Артуром уже ждут…

Я пристраиваюсь на скамейку, попеременно задираю ноги и проверяю, не отклеились ли налепленные гелевые диски на косточках, не съехали ли подушки под большими пальцами, на месте ли защита от давления шнуровки, а также пятки с ахиллом. Убедившись, что все как надо, натягиваю коньки и начинаю аккуратно шнуроваться. Времени у меня еще как минимум минут пятнадцать – раз за мной пришли, значит предпоследняя разминка уже откатала и сейчас будет заливка льда. Ну а потом на лед выйдем мы…