Минус четыре по Цельсию (СИ)

- Да сделаешь, сделаешь, - успокаивающе кивает он. – Я просто понять хочу, ты вот там вот, вправо когда идешь, и выход когда на две галки… У тебя просто не получается и мы, вот, сейчас доработаем и все, или ты просто не можешь пока?..

- Я все могу, честно, - быстро отвечаю я.

- Уверен?

- Ваня, да пускай сделает, ну что ты дергаешь его, - влезает в разговор Масяня, кивая в мою сторону. - В крайнем случае свалится, ну так не в первый раз…

- Макс, вы уже наделали нам делов, - сердито обрывает его Мураков. – Свалится… Если он свалится, а я его потом не соберу, что делать будем? Из нас же федерация потом душу вытрясет…

Максим хитро смотрит на меня, поводит бровью, подмигивает. Я понимаю, что он что-то задумал.

- Три квада подряд, на твой выбор, скажем, по три сотки за каждый. Тройняк не считается. За срыв – двести в обратку. Забьемся?

Он протягивает в мою сторону свою огромную лапу.

- Таранов, ну что ты творишь! – возмущенно взрывается Мураков.

- Заметано, - шлепаю ладонью по руке Максима.

Смотрю на дядю Ваню невинным взглядом.

- Даже не мечтай, - машет тот на меня рукой, - я в ваши дурацкие игры не играю…

Пожимаю плечами, разворачиваюсь и еду в центр льда.

Честно говоря, я бы очень удивился, если бы Мураков согласился. Играть на деньги, да еще со своим же спортсменом – это нужно совсем уже совести не иметь. Но иногда азарт побеждает разум. С Масяней у нас отношения здравствуй-до свидания, ни он, ни я мы друг от друга не зависим. А Мураков за меня отвечает. Но раз прямо не запретил мне прыгнуть на спор, значит верит в меня. И в моих силах доверие тренера оправдать…

Разгоняюсь, закручиваюсь тройками, Перебрасываю левую ногу, упираюсь, выезжаю на наружном ребре, резко толкаюсь, одновременно поднимая правым зубцом целую тучу ледяной пыли… Боли нет… Есть знакомое ощущение полета. И цветастая муть в глазах… Приземляюсь на полусогнутую в колене правую ногу. Простой выезд. О красивостях не думаем…

Теперь с другой стороны. Закатываюсь, проезжая почти весь лед наискосок. Несколько раз оглядываюсь, оценивая расстояние до бортика. Когда понимаю, что скорости и места мне достаточно, переношу вес на отведенную назад левую ногу, одновременно делая замах правой, раскручиваюсь и, выбросив руки над головой, взлетаю вверх. Чувствую, что меня немного несет в бок… Но это ерунда… С хрустом приземляюсь на правое лезвие, инстинктивно парируя снос в обратную сторону, завершая прыжок не очень чистым, но зачетным выездом. Зачетный – это без штрафных очков. Так называемых «галок»…

Хорошо… Спокойно… Два из трех. Что с ногой? Боли не чувствую. Двигаюсь свободно. Никуда не тянет, ничего не немеет, непроизвольно не подгибается и не отваливается. Ноет правый бок, там, где сломанные ребра. Плевать, это еще будет долго саднить. Голова… Тошнит?.. Это от усталости. В конце концов я здесь с утра. И не ел ничего со вчерашнего вечера… Сейчас отпрыгаемся – и обедать…

Снова разгон, но уже не длинно, не дальше центра. Правую ногу пригибаю в колене, выбрасываю левую, резкий, похожий на удар, упор левым зубцом в лед и вся энергия движения вкладывается в толчок и вращение… Группировка… Руки прижаты к груди… И цветная мазня перед глазами. Приземляюсь легко, скольжу на правой ноге, прогнувшись, раскинув руки и далеко выставив левый носок. Не отказываю себе в удовольствии, меняю позицию, выставляю ноги в кораблик и запрокидываю тело назад. Вытягиваю руки вдоль поверхности льда. Мне хватает скорости держать кантилевер почти полкруга. Выпрямляюсь. Обозначаю, что дальше возможен заход во вращение. Делаю два оборота и останавливаюсь. Взгляд прямо в сторону тренеров. Кто тут смел в меня не верить?

С видом победителя еду вдоль бортика. Ощущения, откровенно говоря, так себе. Запыхался, бок болит, легкий тремор в ногах, перед глазами круги и звезды…

- Ну герой, герой, - встречает меня как родного Масяня. – Молодец какой, а? Лутц, сальхоф, тулуп – все выполнил.

Бросаю взгляд на Муракова.

- Зачтено, - кивает дядя Ваня.

До этого он не позволял мне систематически тренировать четверные, ограничиваясь эпизодическими попытками. Теперь зачет обозначал, что к тренировкам квадов я допущен.

Облокачиваюсь о бортик и нагло смотрю на Масяню.

- Чего тебе? – поднимает брови он. – Я же сказал, молодец…

- Девятьсот долларов США, - четко с расстановкой произношу я.

- Ах это…

Таранов лезет было за пазуху, но вдруг передумывает.

- Потом отдам, - с честным видом кивает он. – Завтра…

- Сегодня, - не соглашаюсь я. – Сейчас.

- Он прав, Максим Леонидович, - встревает Мураков с ехидной усмешкой, - договор есть договор.

- Да я же не отпираюсь, - Масяня снова лезет во внутренний карман и достает кошелек. – Ну вот скажи, Ланской, зачем тебе сейчас деньги, у тебя тренировка…

- Ничего, - перебивает его дядя Ваня, - я побуду банкиром Сергея пока он работает. Прошу…

Он протягивает руку и Таранов, с кислым видом, отсчитывает ему веер зеленых бумажек.

Удовлетворенно крякнув, Мураков прячет деньги в карман.