Минус четыре по Цельсию (СИ)

Нет, вы не подумайте, Масяня – человек честный, и я бы ни за что не стал бы с ним играть на деньги, если бы подозревал его в желании меня обмануть. Мой заработанный выигрыш во Франции, кстати, он отдал мне не успел я еще тогда переодеться, словно эти тысячи евро жгли ему руки… Но была в нем какая-то необязательность. Он мог просто искренне забыть. Не от жадности, а по легкомыслию. А наличные деньги, о которых никто бы не знал, мне сейчас были очень кстати, потому что имелись у меня на них кое-какие планы…

- Так, Ланской, не стоим, до обеда еще полчаса…

Окрик дяди Вани вывел меня из задумчивого ступора, в котором я завис, разбираясь в собственных мыслях и планах.

- Давай, каскад, что мы с тобой утром проговаривали, вращение, перебежка. Потом снова каскад, вращение. И подходи потом. Все понял?

Киваю. Разворачиваюсь и еду на позицию.

Наверстываю упущенное…

 

========== Часть 15 ==========

 

Анечка решила меня развлечь в моем вынужденном затворничестве.

Как-то утром, собираясь на тренировку, дожевывая на ходу какой-то безвкусный кусок и запивая все чаем, я услышал треньканье телефона. Несусь в прихожую, роюсь в рюкзаке. Нахожу наконец вибрирующий, пищащий и светящийся гаджет.

- Приве-е-ет!

Изображение немного опаздывает за звуком, но зато качество изумительное. Технологии в современном мире творят чудеса.

- Ух ты! – неподдельно радуюсь. – Здравствуйте, Анютины глазки, привет, Анютины губки, как поживаете, Анютины ручки, как я по вам соскучился, Анютины ножки… Как я вас люблю Анютины…

Анька смеется и водит телефоном вокруг себя, демонстрируя мне все свои части тела, о которых я говорю. На последней фразе она фыркает, замирает, но все же проводит камерой возле своих затянутых в купальник тугих, маленьких грудок.

- Ну и последняя в списке, но не последняя по значению, - бархатистым голосом мурлычу я, поводя бровями… - покажись, любимая Анютина…

- Сережка! - она возмущенно понижает голос, оглядываясь по сторонам. - Тише ты, тут люди вокруг…

- Но мы так давно не виделись… - я строю ей глазки одновременно с умильной физиономией.

Анька прикусывает нижнюю губу, снова озирается и, как бы невзначай опускает камеру телефона. Вижу, что она сидит на пластмассовом стуле на какой-то террасе, возможно на пляже. Узкие цветные плавочки скрывают низ ее живота и почти пропадают тоненькими шнурочками на бедрах. Ее не нужно упрашивать – она знает, чего мне хочется. Видимо, убедившись в отсутствии посторонних взглядов, Аня двумя пальчиками оттягивает плавочки в бок, давая мне возможность понаслаждаться видом ее аккуратненькой, слегка влажной щелочки. Возбуждение совершенно невольно накатывает на меня, и я вожделенно вздыхаю.

- Ой! – Аня внезапно одергивает руку.

Я успеваю лишь заметить, как она закидывает ногу на ногу. Камера возвращает на экран ее обветрившееся, загорелое лицо. Глядя куда-то в сторону, она с кокетливой улыбкой произносит фразу на непонятном мне языке, по-видимому, испанском.

- Си синьорита пур фавор, - слышу в ответ мужской голос.

Хмурюсь и изображаю раздражение.

- Это что там за пур фавор к моей синьорите на расстояние ближе десяти шагов приближаться смеет? - ревниво интересуюсь. – Сейчас я кому-то такой нопасаран устрою, что венсеремос будет полный и окончательный…

Анька покатывается от хохота на эту мою тираду, в которую я вложил все без остатка свои познания в испанском языке.

- Какой ты смешной, когда делаешь вид, что злишься, - сообщает она мне, отсмеявшись и обмахиваясь маленьким веером.

Это был не тот эффект, которого я добивался, но и не самый худший тем не менее.

- Где ты, как ты, когда вернешься?

Она хитро прищуривается и надувает губки.

- Это вы сейчас с какой целью интересуетесь?

- Я соскучился! – выдыхаю с грустным лицом.

Анька удовлетворенно хихикает и демонстрирует мне кончик своего язычка.

- Вернусь-вернусь, скоро уже, - она картинно вздыхает. - Неделька всего осталась…

- Украду тебя прямо в аэропорту, - обещаю.

Она улыбается. Вижу, как ей приятны мои слова и вообще моя реакция на ее звонок. Она снова бросает взгляд в сторону, на этот раз без тени кокетства.

- Ой, папа с мамой идут! – произносит она.

И, приблизив телефон к самым губам шепчет:

- Укради меня, Серенький, я тоже по тебе ужасно соскучилась!..

Она прерывает звонок раньше, чем я успеваю хоть что-то сказать ей в ответ. Улыбаюсь. Чувствую, как меня начинает переполнять радость.

О том же, что мне теперь нужно угадать страну и рейс, которым через неделю должны вернуться в Москву Анька и ее родители, предпочитаю подумать потом, ближе к сроку. Потому что завтра из Штатов прилетает Нинель.

А это гораздо серьезнее. И далеко не так радостно…

 

На проведенном со всем пристрастием допросе Масяня таки сознался. Пытку алкоголем приводил в исполнение лично Леша Жигудин. Другое дело, что Таранов вряд ли заметил, что это были допрос и пытка – скорее приятное времяпрепровождение, импровизированные посиделки добрых соседей в узком семейном кругу. Но тем не менее, результат был.