Минута уцелевшей Вари

– Ну, вроде феи, что ль… Исполнять желания других умеешь. Самые сокровенные, о которых они сами, может, и помыслить боятся. – Радмила Игоревна задумалась, почесав горб. – Представь, что ты вроде зеркала и все, что видишь, – это ты! – И, считая свою миссию выполненной, быстрехонько устремилась восвояси.

– Бабушка, Радмила Игоревна, ну помогите мне… вышку… ликвидировать, – жалостно пропищала обескураженная Варя вслед, хотя ведьмы в темноте уже почти не было видно. – Снимем гипноз со всех и… и спасем планету. Заживем как в Европе… или в Америке, – пролепетала девушка, еле сдерживая слезы.

– Нету никакой Америки… потопло все, – послышалось у Вари прямо в ухе.

– А ну вернитесь немедленно! – вдруг скомандовала девушка, вытирая горькие слезы. И для верности щелкнула пальцами и произнесла: – Аминь, черт побери!

И снова, будто по волшебству, старую каргу, как маленького котеночка, по воздуху воротнуло назад.

– Вот коза упертая! – ругнулась ведьма. – Говорят же тебе, ад вокруг! Что ты хочешь, чтобы я сделала?! У меня и сил-то не осталось на волшебство. Поживи с мое!

– Взорвем вышку, люди опять нормальными станут. Создадим ополчение и общими усилиями победим тирана… или тиранов, – твердо начала Варя. – Заживем, как в других нормальных странах. Демократически!

– Чего? – захрипела от смеха бабушка. – Каких странах? Повторяю для несмышленых кутят: нету больше других стран! Пустыми стоят, запорошенные глиной, черепками усыпанные.

– Не верю! Вадик Сидоров в Турцию с семьей летал прошлым летом, а Альбина Горячева в Европе целый месяц английский изучала. По телевизору каждый день показывают…

– Что показывают, милая? – ехидно перебила Радмила Игоревна. – Как ихние химеры, роботы с клонами развеселыми, территории обживают и ручками тебе в экран машут… Им лампу потеплее вместо солнца повесили, море слез человеческих разлили к ногам, чтоб тебе завиднее стало… Только людей там нет. Людей, у кого душа имеется и светится, кто способен не по-собачьи существовать, довольствуясь крохами с чужого стола, чтоб в конце концов на столе том и оказаться.

Бабушка перевела дыхание.

– Разрешают особо прилежным дурачкам, кто кривду от правды отличить не может, из одной тюрьмы в другую перелететь, чтоб других дурачков мечтами пустыми подкормить… Калейдоскопы с разноцветными стеклышками в глаза им вставляют, отчего чужое ярким кажется, а свое – серым мерещится. И потом они за эти яркие стеклышки мать родную продадут, лишь бы в серое не вернуться. Переходят на службу к зверям, переписывают историю, лгут безбожно, душу продают за стеклышки кривые.

– Я вас просто так не отпущу, – сурово проговорила Варя. – Соглашайтесь сотрудничать, другого выхода у вас нет.

– Ну, собьем мы эти вышки, так ведь это не поможет. В кабале родились здешние, другой жизни, окромя по телевизору, не видали. Шум-гам начнется, бойня, грабежи… Много народу погибнет только из-за сумятицы, ведь не зря из человека все эти года волка растили. Проснется зверь – и своих, и чужих покрошит… Но хуже всего другое: поналетят «твои же подружки», глазками моргнут, и сама не заметишь, как станешь жечь и палить тех, кого сейчас спасти пытаешься. А коли даже удастся тебе проткнуть купол, знаешь, что первым делом сделаешь? Рванешь с земли этой грешной во вселенские просторы и забудешь нас, как Баранку свою.

– Какие подружки? Где их найти?.. Я попробую поговорить с ними.

– Ага, так они тебя и послушали! Они теперь, девочка, по другую сторону баррикад.

– Где их найти?

– Клуб «Гадкие феи» знаешь? Напротив Мэрии? Там ищи…

– А вы, значит, не пойдете?

Радмила Игоревна скептически скрестила руки на груди, помолчала с минутку…

– Пойду, погляжу, как тебя сцапают… Хоть развлекусь на старости лет.

– Не сцапают! – уверенно ответила Варя, и вдруг глаза ее загорелись каким-то внутренним огнем… – Но вы мне помогите, пожалуйста.

ГЛАВА 2. БАР «ГАДКИЕ ФЕИ»

Они с опаской вышли из гаражей, но, не заметив опасности или преследования, решили пойти напрямую через все еще бушующую от веселья площадь, желая затеряться в толпе.

И чем ближе приближались к центру праздника, тем интенсивней становился туман. Только теперь Варя стала разбирать, что туманность происходит не от дымящихся жаровен, а является скоплением… каких-то бесплотных сущностей.

– Так, красавица, слушай сюда, – вдруг остановила ее Радмила Игоревна и схватила за черный капюшон, надвинутый по самый нос. – Ты давай больше очами своими не моргай! Повсюду есть глаза и уши, даже у воздуха… И запрет на магию и волшебство в силе под страхом смерти. Мгновенной смерти. Без дознания. – Они осмотрелись. – Ничего не ешь, ничего не пей, а то забудешь все, что видела и узнала. А когда мимо толпы пойдешь, дотронься пальчиком до первой встречной, незаметно обратись ею. А то тебя в твои шестнадцать лет в клуб не пустят.

– А эти кто? – кивнула Варя на белых, словно одетых в простыни, духов, незамеченными ходящих по пятам за живыми, словно подслушивая их разговоры. – Привидения?