Минуты будничного несчастья

Я принадлежу к последним и долгие годы стыдился признаваться в этом. Однако в конце концов мне надоело играть в прятки, и я робко стал намекать на нелюбовь к лету, вызывающему у меня разве что глухое раздражение. Это свойство никак не отразилось на моей жизни по той простой причине, что многие любители лета не допускают даже мысли о том, что кому-то оно может не нравиться. Если ты об этом говоришь, они тебя не слушают или смеются и хлопают тебя по плечу, словно хотят сказать, что ты шутишь. С тех пор как я осознал свою принадлежность ко второй разновидности, ничего ровным счетом не изменилось: я говорю о своих летних планах начиная с весеннего дня, когда открывается сезон навязчивых вопросов о том, что ты собираешься делать этим летом, и в результате провожу лето где-нибудь на море или в горах, чтобы, вернувшись, рассказывать, что я делал этим летом, и даже показываю летние фотографии, если ко мне пристают с настойчивыми (причем очень настойчивыми) просьбами показать их. Одним словом, радости мало.

Нам, закоренелым нелюбителям лета, кажется, что разговоры об августовских отпусках продолжаются чуть ли не восемь месяцев кряду. Нам нравится первый день на море и уже меньше — второй. И потом баста. Баста потому, что, приезжая на море, даже на такое прекрасное море, как на многих побережьях Италии, ты можешь купаться. И что дальше? Сколько времени занимает одно купание? Скажем с преувеличением: полчаса. Нет, скажем, дольше: час. А что потом? Все остальное время? Все остальные дни отпуска? Ты можешь только купаться. Сегодня, завтра, послезавтра… Ни о каком удовольствии не может быть и речи. Жара, липкий пот, разного рода неудобства, включая песок, забивающийся всюду, острые камни, оставляющие следы порезов на всю жизнь. Летом ты должен оставаться самим собой, но в улучшенной версии: тебе следует быть более симпатичным, более общительным, более беспечным, более безрассудным. Какую бы глупость ты ни сделал, на тебя смотрят снисходительно: дескать, ну и что? Мы ведь на отдыхе…

Газет не читаешь, книги разбухают от влажности. Нельзя смотреть без раздражения на взрослых людей, которые, выйдя из моря, катаются, мокрые, по песку, а другие, стоит попасть песчинке на их подстилку, проклинают во всеуслышание прошедших мимо и час с лишним трясут подстилку, чтобы потом еще час с лишним тщательно ее расстилать. Вдобавок ко всему поблизости обязательно находится человек, который, едва начинает портиться погода и тучи заволакивают солнце, говорит: «А ведь надо сказать, что так гораздо лучше пристает загар». Не знаю, кто первым пустил этот слух и почему люди приняли его на веру и повторяют, а также что мешает им в таком случае ездить на море зимой, а не летом. И тебя со всех сторон непрерывно зовут купаться, и даже если ты говоришь: «Не могу, я только что поел», это не помогает. Уговаривающим кажется, что это не имеет значения, как и то, что дети отправляют в рот еду, подобранную с земли, — дескать, это полезно, поскольку способствует образованию антител. И ты уже не знаешь, может, ты должен говорить сыну: «Смотри, что валяется на земле. Почему бы тебе не поднять и не съесть?»

Что касается меня, я провожу лето, старательно улыбаясь налево и направо, чтобы показать всем, что доволен, потому как другие счастливы, если видят тебя на отдыхе счастливым. Но в глубине души я мечтаю о том, чтобы рано темнело, перебираю в памяти все свои красивые свитера, у меня текут слюнки, когда я думаю о густых зимних супах, о горячем бульоне с тортеллини. Я завораживаю себя воображаемыми картинами, где прижимаюсь лбом к оконному стеклу, за которым хлещет дождь, или торопливо запахиваю пальто, выходя из парадного.

Все лето я провожу в ожидании зимы.

Вообще-то лучше не говорить, что ты сидишь летом в городе, потому что, скажи ты это, как тут же набежит куча желающих оставить тебе ключи, чтобы ты поливал у них дома цветы.

Одна женщина сказала мне, что находит меня по-настоящему привлекательным и что, окажись я в ее вкусе, между нами что-то обязательно было бы.

После этих слов я больше недели ходил как в воду опущенный.

Не могу сказать, что мне не нравится ужинать в гостиницах. Напротив: ужиная в гостинице, я чувствую себя уютно, как дома.

Единственное неудобство — необходимость ужинать рано. Нельзя засиживаться, чтобы не остаться в числе последних. Наступает минута, когда официанты начинают бегать, и ты слышишь отовсюду легкое позвякивание: это накрывают к завтрашнему завтраку освободившиеся столы, расставляя на них чашки и раскладывая ложечки.

Рождественское убранство улиц сразу после Рождества.

Сколько себя помню, дома говорили, что, если пить воду после молока, будет изжога. Неудивительно, что эта история с изжогой меня всегда пугала. Мне объясняли: «Если пьешь сначала воду, а потом молоко, ничего не будет. Но помни, что ты не должен пить сначала молоко и сразу после него воду, иначе у тебя будет изжога. Изжога означает, что начнется отрыжка, тебя станет тошнить и может вырвать».