Мио-блюз

Дидрик последовал моему примеру, но куда ловчее. Между нами всегда существовала разница. Он был стильным не только внешне, как я. Дидрик был стильным во всем. Стильным до мозга костей.

— Давай начнем с самого начала, — сказал я. — Сара пришла к вам после первого допроса. Она знала, что сядет за убийства и хотела пристроить Мио. Я тебя правильно понимаю?

— Да. Я решил, что она пришла именно ко мне, поскольку я полицейский, потому что мы с Ребеккой хорошо относились к ней и потому что первый допрос провел я. Она понимала, что я останусь с ней до конца. Думала, что мы с Ребеккой сможем и захотим позаботиться о ее сыне.

— И тогда ты сразу сказал, что вы с Ребеккой могли бы взять его к себе? Как благородно.

— Трудно подытоживать эту историю спустя столько времени. Сара не знала, в каком положении были мы, не знала, что Себбе болен и что мы надрывались изо всех сил, чтобы обеспечить ему лечение. Она осталась у нас до утра. Все говорила, говорила. Я сказал, что ее страх — полный абсурд. Если она невиновна в преступлениях, за решетку ее не посадят. Рассказ, который она нам преподнесла, Господи Иисусе, я в жизни не слыхал ничего подобного.

— Но ты ей поверил?

— Нет, не поверил. Понял только, что она жутко взвинчена. У меня даже мелькнула мысль, что она, возможно, виновна. И пришла ко мне, чтобы позднее, если доказательная база изменится, сказать: “Я же говорила, что так оно и будет”. Дальше события развивались чертовски быстро. Буквально в одночасье обнаружилась уйма улик, и она дала признательные показания. Ее задержали и посадили в СИЗО, а Мио попал в приемную семью.

Он умолк.

— Будь добр, объясни, как ты отказался от мысли, что Сара лжет, и поверил ей, а вдобавок решил позаботиться о ее сыне.

Дидрик сглотнул.

— Пожалуй… так вышло ненамеренно, — сказал он. — По крайней мере вначале. У нас с Ребеккой детей не было. Мы мечтали завести четверых, а не получилось ни одного. Усыновление Себбе тянулось очень долго. А нам несколько лет назад уже сравнялось сорок. Пора было поторопиться и усыновить еще одного ребенка. В начале минувшего года мы попытались подать документы на второе усыновление. Но тут нас, черт побери, обвинили в жестоком обращении, спустя всего месяц-другой. Я просто ненавижу этих людей. Персонал, который не желал ничего слышать, врачей, которые не приняли нас всерьез, когда мы обратились за помощью. Мы же знали, что пальцем Себбе не трогали, что дело в чем-то другом. Он постоянно чувствовал усталость, испытывал боли, у него появлялись кровоподтеки, которые персонал детского сада считал побоями. Время шло, а помощи никакой. Жалкое утешение, что датские врачи констатировали: помочь Себбе было вообще невозможно. Он мог бы прожить разве только еще несколько месяцев, но не больше.

Дидрик перевел дух, сделал паузу в рассказе о том, как его жизнь полетела в тартарары.

— Сара пришла просить о помощи, как раз когда мы узнали, что Себбе болен. Я ей не поверил. Пока ее не арестовали, а к нам в дверь не позвонили снова.

— Дженни или Бобби, — сказал я.

— Нет. Люцифер.

Ощущение такое, будто я шел по льду и провалился в немыслимо холодную воду.

— Прости? Не верю. Люцифер не пришел бы сам. Послал бы подручного.

— Думай, как хочешь. Только было не так. У меня весьма мало оснований полагать, что я превратно понял что-то существенное. Напротив, я допустил ошибку, поначалу среагировав так же, как ты. Поскольку он был вооружен, мне пришлось впустить его в дом. Он стоял на крыльце, с пистолетом. Я был дома один. Мы прошли в гостиную. Он разъяснил, как и что я должен делать, и предупредил, чтобы я не посвящал своих коллег в то, что слышал и что собираюсь делать. Ко мне его привела Сара. Она не понимала, как пристально он за ней тогда следил. После первого допроса в полиции он знал о каждом ее шаге.

— Чего конкретно хотел Люцифер?

— Чтобы я позаботился о Мио.

— Но…

— Я отказался, сказал, что не могу действовать по его указке. И услышал в ответ, что, как выяснилось, забрать Мио с собой в Штаты ему не удастся, потому он и просит меня помочь. Сперва я должен похитить мальчика. Потом спрятать. А когда все уляжется, самолетом доставить его в Штаты и передать Люциферу.

— Ты, конечно, отказался?

— Ясное дело. Объяснил, что нельзя путешествовать с ребенком, находящимся в розыске. Но, как тебе известно, мало что вокруг Люцифера происходит добровольно. Он считал, что Мио можно вывезти по паспорту Себбе, примерно так, как нелегально провозят беженцев. По паспорту внешне похожего человека. Когда я сказал, что не стану с ним сотрудничать, он спросил, где сейчас Ребекка и Себбе. Я сказал что-то вроде “уехали по делам”. На самом деле они были у врача. Люцифер усмехнулся и сказал: “Позвоните им”. Я позвонил.

Большие тучи наплывали с моря. Собирался дождь, а может, и гроза. Я озяб, но мне было не до этого.

— Они не ответили, — тихо сказал я.