Мио-блюз

Я оставил его реплику без внимания. Мне было страшно, я вконец измучился от стресса. Черт побери, что же мне делать?

— Дай мне три дня, — сказал я.

— Что ты собираешься предпринять?

— Слетать в Штаты и поставить в этом деле точку. Раз и навсегда.

— Ни за что.

— Почему?

— Если Люцифер узнает, что ты был здесь, а я не известил его, моей семье конец. Так что не выйдет.

— А как он узнает? — спросил я.

Дидрик потупился:

— Такое ощущение, будто он повсюду.

— Чепуха. Ты же знаешь, что это не так.

Повисла тишина.

— Три дня, — повторил я. — Всего три паршивых дня. Проследи, чтобы мой паспорт не заблокировали. Я должен выехать без задержек.

Дидрик надолго задумался.

— Хорошо. Три дня, — наконец сказал он. — Обратный отсчет начинается прямо сейчас.

Проблеск того Дидрика, каким я когда-то его знал. Делового и уравновешенного. Сколько же всего утрачено.

Я встал, подошел к нему. Медленно протянул руку.

— Я хочу, чтобы мы договорились об одном, — сказал я. — Если я разберусь с Люцифером и Мио останется у тебя, ты позаботишься, чтобы с меня были сняты все обвинения.

Дидрик встал, пожал мне руку.

— Если ты уберешь Люцифера, об остальном я позабочусь.

40

Самолет вылетал тем же вечером. Люси я сказал, что задержусь в Дании еще на несколько дней.

— Что ты выяснил? — спросила она.

— Пока что ничего.

— Но ты был у Дидрика дома?

— Да.

— И?

— В доме пусто, детка. Поэтому я немножко подожду их.

— Ты же собирался вернуться в Швецию. Завтра.

Правила игры изменились. Правда стала предметом роскоши, который мне не по карману. Люси узнает все задним числом. Заранее — ни слова. Потому что споры мне ни к чему. Но прежде всего, потому что я должен защитить ее.

— Так я и вернусь. Только чуть позже, чем говорил.

— Ты сейчас где?

Я сидел в машине у аэропорта Каструп.

— В гостинице.

— О’кей.

Мы замолчали. Недобрый знак. Люси — единственный человек, которому мне всегда есть что сказать.

— Я позвоню, — сказал я.

— Ничего не хочешь сказать Белле?

Сердце защемило. Конечно, хочу. Но смогу ли?

— Само собой, — сказал я.

Люси позвала Беллу, та подошла к телефону:

— Мартин?

Боль ушла, но сердце замерло. Когда она перестала называть меня папой и опять начала звать Мартином?

— Да. У вас там весело?

Я задаю Белле вопросы, которых никогда бы не задал взрослому.

— Еще как! Люси дала мне комаду!

— Ты имеешь в виду помаду?

— Нет.

Белла вроде что-то уронила.

— Мне сейчас некогда разговаривать, — сказала она и бросила телефон.

Люси подняла его.

— Мы играем в моделей и ковбойцев, — виновато объяснила она.

— В моделей и ковбойцев? А сколько вас там?

— Только двое. Белла — модель, а я — ковбоец.

— Детка, перестань говорить “ковбоец”. Они не так называются.

Люси расхохоталась:

— Видел бы ты сейчас Беллу. За поясом юбочки — пластмассовый пистолет, на голове — кокетливая шляпка. Девочка далеко пойдет!

Кто из нас купил Белле пластмассовые пистолеты? — подумал я. Наверняка я, ведь я старался не растить из нее пай-девочку. Но сейчас был очень раздосадован. Дети не должны играть с оружием — ни девочки, ни мальчики.

— Я соскучилась по тебе, — сказала Люси.

— А я — по тебе.

Надо идти, иначе опоздаю на самолет. Снова в Техас. Последний раз со мной была Люси. Теперь я летел один. Если хьюстонский шериф Эстебан Стиллер сумел заблокировать мой паспорт, у меня будут большие проблемы. И с американскими, и со шведскими властями.

— Мне надо идти. Позвоню.

— Будь осторожен, — сказа Люси.

— Обязательно, детка.

Она отключилась. Она и моя дочка. Я сунул мобильник во внутренний карман пиджака. Я бы лучше полетел в майке и шортах, но необходимо выглядеть благопристойно. Особенно когда сидишь по уши в дерьме.

Пришлось решать, что делать с телефонами, которые я таскал с собой. А то ведь еще и в контрабанде заподозрят. Поэтому я произвел отбор и взял с собой только четыре. В случае чего куплю новые на месте. Дидрик получил номер, по которому, если надо, сможет со мной связаться. И этот телефон я буду использовать только для связи с ним и ни с кем другим.

* * *

Самолет поднялся в воздух по расписанию. Я летел первым классом, и меня одолевали стюардессы, предлагая что угодно — от закусок до спиртного. Я отказался от всего, кроме обеда. Потом откинул спинку кресла и закрыл глаза.

Во сне меня преследовали новые чудовища. Снова меня хоронили заживо, только на заднем дворе у Дидрика. А лопату держал Мио.

“Я хочу остаться здесь! — вопил он. — Я хочу остаться здесь!”

“Останешься! — кричал я. — Обещаю! Никто не заставит тебя жить с настоящим отцом!”

Когда стюардесса разбудила меня, я был весь в холодном поту.

— С вами все в порядке? Мы идем на посадку.

Я кивнул. Все хорошо, то есть плохо.