Мёртвая зыбь

На горизонте Кутепова появляется трагикомическая фигура Александра Ивановича Гучкова, лидера «октябристов» в Государственной думе, бывшего военного министра Временного правительства, активного врага советской власти. Ещё в 1905 году члены «Союза 17 октября» решительно стали на сторону царской власти в борьбе со «смутой», как они называли революцию. В дни Февральской революции, в 1917 году, Гучков, так же как и Шульгин, присутствовал при отречении от престола Николая Второго и теперь старался искупить этот, с точки зрения крайних монархистов, тяжёлый грех участием в кутеповских заговорах и террористических актах.

Захарченко шифром сообщала об этом в Москву:

«Для письменного сношения с ним (с Гучковым) тот

же „белый способ“, только без кипячения, проявитель

наш, вместо воды – спирт».

В шифровке речь шла о ядовитом газе, который предполагали применить террористы:

«При взрыве снаряда почва, на которой он произойдёт

(земля, извёстка, краска), на газ не действует… Бомбы –

ручные – на удар. Газ действует на лёгкие. Стоимость

бомб – 50 долларов штука. Есть маски для исполнителей.

По сведениям Кутепова – это газы цианистого калия».

Можно подумать, что это своего рода прейскурант – в шифровке указывалось даже, во что обойдётся подготовка диверсионных средств.

С благословения Кутепова Гучков сообщил, что он готов все своё состояние отдать этому делу. Газ у него имеется в готовом виде. Секрет газа – собственность германских правых тайных организаций. Поскольку Гучков имел репутацию человека, склонного к авантюрам, решено было привлечь к испытаниям газа специалиста, некоего генерала Костюкевича. Но тот благоразумно отказался.

Тогда Кутепов решил вызвать «молодого даровитого химика» – галлиполийца Прокофьева. Предполагалось использовать и известные уже тогда газы – иприт и синильную кислоту.

Кутепов писал из Парижа:

«Если мы не будем бороться, то мы станем дряблыми, и в будущем для нас оправдания не будет – вот лейтмотив галлиполийской молодёжи. Надо перебросить наших людей в лимитрофы, они будут совершать налёты, организовывать теракты, захватывать на короткие сроки близлежащие от границы пункты.

Был даже назначен день захвата Петрозаводска, но потом Кутепов посчитал эти действия преждевременными.

Он писал: «Я считаю, что вам следует пригласить вождей нашей молодёжи в Москву, обласкать, продемонстрировать силу и организованность „Треста“.

То есть он предлагал принять на советской территории самых отъявленных террористов. Ожидая, что «Трест»

откажется от этого предложения, сославшись на отсутствие средств, Кутепов надеялся на американского миллионера

Мак-Кормика. Вообще предполагалось попросить у него

15-20 миллионов на организацию переворота, пообещав ему в будущем торговые льготы.

Кутепов предлагал «Тресту» осуществить покушение «большого масштаба». По его мнению, только такое действие могло иметь резонанс в Европе. Он сам хотел возглавить террористическую группу. Этот акт, по его мнению, мог бы заставить раскошелиться Мак-Кормика.

В то же время шла оживлённая переписка Гучкова с

«Трестом» по «техническим» вопросам – о доставке снарядов и газов.

Об этих планах Кутепова и Гучкова, разумеется, хорошо знало руководство ОГПУ. Сомнительно, чтобы планы Кутепова могли осуществиться, но следовало принять меры и выяснить, насколько серьёзна их подготовка.

Поэтому деятелям «Треста» был предложен в качестве эксперта по газам слушатель академии Красной Армии

Андрей Власов. Так привлекли к операции «Трест» ещё одного «военного монархиста», на самом деле преданного

Советской родине патриота.

Его направили в Париж вместе с Захарченко.

Перед отъездом у Власова было несколько бесед с Артузовым.

Артузов охарактеризовал Марию Захарченко и предупредил, что с нею надо быть очень осторожным.

– Эта фанатичка, яростная монархистка, довольно опытная в конспиративных делах. Вы будете все время у неё на глазах, она будет вас ловить на слове, выспрашивать обо всем, кто и откуда вы, прежде чем вас представить

Кутепову. От вашего поведения зависит многое. Вам следует держаться с Кутеповым почтительно, даже робко. У

них должно создаться впечатление, что вы слепо подчиняетесь руководителям «Треста» и по-солдатски выполняете их задания. Мы тут сочинили вам биографию, хотя сочинять было не нужно, все по анкете. Привлёк вас к работе «Треста» ваш непосредственный начальник, вы, мол, разочаровались, на вас повлиял нэп, антинэповские настроения вас привели в лагерь контрреволюции…

В таком духе шли беседы с Власовым. Командировка была утверждена Менжинским, и 26 октября 1926 года

Власов отправился вместе с Захарченко в Париж, через минское «окно».