Мёртвая зыбь

Алексей Зубов и Кузен были отправлены в командировку на юг. Им предстояло собрать сведения о монархических группах в Крыму и на Северном Кавказе и представить «Тресту» доклад о готовности этих групп на случай активных действий.

Зубов перед отъездом получил инструкцию от Старова: монархические группы на Северном Кавказе следовало подчинить Политическому совету МОЦР.

– Ты едешь в компанию старого, матёрого и неглупого жандармского ротмистра. Этим сказано все. Поездка нелёгкая. Будь внимателен, не оставляй его без наблюдения.

Особенно следи за тем, чтобы узнать его и Стауница секретные связи. У меня впечатление, что они стали меньше доверять Якушеву после ареста Рейли и ликвидации ленинградских групп.

Зубов сам понимал трудность этого задания. Трудность состояла в том, что он должен действовать сам по себе, без связи с товарищами из ОГПУ на местах. И если бы провалился Кузен, то есть ротмистр Баскаков, то арестовали бы и Зубова. Он на время был бы выведен из операции

«Трест». Зубов условился с Якушевым, что в случае особой необходимости тот будет телеграфировать Зубову до востребования в Новороссийск.

Накануне отъезда Зубов провёл весь день с Леной. Она узнала, что он уезжает, видела, что ему не по себе.

– О чем ты думаешь, Алёша?

– Когда мы с тобой расписались в загсе? Впору нам уже съехаться и жить вместе, а то твоя мамаша не признает наш брак.

– Мамаша что… С папой плохо. Неужели…

Она не договорила.

– Что говорят врачи?

– Говорят, стар… Сердце. Все может случиться. А если тебя назначат в какой-нибудь гарнизон, нам придётся уехать из Москвы. Как я его оставлю? Я ведь за ним хожу.

Оттого и не переезжаю к тебе, Алёша.

– А может быть, меня оставят при штабе.

– Ты какой-то задумчивый сегодня. Командировка? –

спросила она и понимающе посмотрела на него.

Она догадывалась, на какой он работе, но, конечно, всего не знала. Он улыбнулся:

– Еду на юг, привезу тебе фруктов.

На следующий день Зубов уехал. Места в вагоне были в разных купе: в целях «конспирации». Поздно вечером, когда все спали, они курили на площадке и беседовали.

Баскаков любил вспоминать прошлое:

– Мы знали все. Я считался спецом по эсерам.

– А Подушкин не очень хвалит офицеров жандармской службы.

– Дурак Подушкин, чернильная душа.

– А правда, что вы сами «ставили» подпольные типографии, потом раскрывали их и получали за это награды?

– Были такие случаи. Это прекратил Джунковский. Он вообще нам мешал. Вы «Рассказ о семи повешенных»

Леонида Андреева читали? Это в общем правильно написано. Только там не все сказано.

– А что «не все»?

– Это чистая провокация была. Покушение на Щегловитова, министра юстиции, в девятьсот восьмом. И заодно на Николая Николаевича – великого князя. Ставили эсеры –

северный летучий боевой отряд. Там в отряде действовал

Левский-Синегуб, наш агент. Поймали всех с бомбами у квартиры Щегловитова на углу Мойки и Невского.

– Ну и что?

– Повесили. Не Левского, конечно, а тех… семерых. А

Щегловитова даже в Петербурге в то время не было.

– Так. Тоже наградили? Ваших?

– Не меня. Я в то время в Москве служил, в охранном отделении, с Климовичем работал. Занимался нашим агентом «Михеевым»: это была женщина, некая Зинаида

Жученко. Ставила покушение на Рейнбота. Повесили одну девицу, а Зинаиде – наградные двести рублей.

Зубов курил и думал: «Вот я бы тебя, гада, охотно под колёса сунул, да нельзя…»

Он зевнул:

– Я думаю, пора спать.

В Симферополе они пробыли двое суток. Баскаков опоздал на свидание, Зубов его ждал в ресторане, на вокзале.

Кузен пришёл красный, в поту и, тяжело дыша, опустился на стул.

– Что случилось? – спросил Зубов.

– Дурацкая история. Я разыскивал одного человека.

– Какого?

– Был под моим началом в охранном отделении, агентом. В общем – мелочь. Освещал почтово-телеграфных служащих. Кличка «Анюта». Я имел сведения, что он в

Крыму, здесь. У него мастерская по починке велосипедов, примусов.

– На кой черт он вам понадобился?

– В нашем деле такой тип пригодится. Зашёл к нему, он не узнал, я подождал. Когда остались одни, сказал:

«Анюта, узнаешь?. »

– Ну и что ж?.

– Он в меня молотком пустил… Я удрал.

Зубов молча глядел на Баскакова.

– Зачем полез? Был же уговор: все обсуждать вместе. А

вы мне ни слова, и что получилось? Идите на автостанцию, берите машину и немедленно уезжайте в Ялту. Я поеду через Севастополь. Встретимся в Ялте вечером, в городском саду. Нельзя вам оставаться здесь ни часу. Эта

«Анюта» если не убьёт вас, то выдаст, чтоб спасти свою шкуру.

– Так сразу и ехать?

– Немедленно.

Баскаков вздохнул и выскользнул из ресторана.

Они встретились в Ялте и на следующий день уехали на пароходе в Новороссийск.

«Анюту» арестовали через месяц. Он оказался видным агентом-провокатором, повинным в гибели многих людей, и дал важные показания о монархической группе в Крыму.

Военное совещание, на котором Кутепов должен был встретиться с представителями «Треста», намечалось на конец марта 1927 года.