Мёртвая зыбь

«Треста». Якушев, при всех его способностях, не авторитетен в военных вопросах.

– Якушев… Поразительно, как вы могли перевоспитать такого зубра. Я его немного знал, ума ему не занимать, ловкости тоже… Когда-то он ловко сделал карьеру…

Позвонил телефон. Артузов сказал в трубку:

– Конечно. Прошу. – И продолжал, обращаясь к Потапову: – Сейчас придёт Якушев. Я вас оставляю одних, так вы лучше договоритесь.

И он вышел. Через несколько минут вошёл Якушев.

– Вы помните наш разговор в госпитале? Как я был наивен и просто глуп, – начал он. – Я впервые соприкоснулся с «Верховным». Какая ограниченность, какой ничтожный кругозор, убожество мыслей. И при этом претензия на роль державного хозяина, заученные слова о народе, который якобы только и ждёт царя-батюшку и готов претендента на престол завалить всеподданнейшими адресами…

– Все это так, но за эту куклу держатся несколько десятков тысяч отъявленных головорезов, одержимых ненавистью к советской власти. Мы с вами раньше верили, что служим России верой и правдой, а оказалось, что правда была на стороне тех, кто боролся с царизмом. Должен вам сказать, что ещё юнкером, когда присягал на верность царю-батюшке, я был довольно искренен. Потом вышел в офицеры и на одного умного и честного человека встречал десятки злых, глупых и бесчестных. Затем видел близко и того, кому присягал на верность. На раз имел случай «всеподданнейше» докладывать царю, а с его высочеством

Николаем Николаевичем вступил однажды в конфликт.

Будучи военным агентом в Черногории, не позволял его тестю, черногорскому князю, запускать лапу в русскую казну. За это меня и возненавидела его дочь, супруга Николая Николаевича. Ведь деньги, которые с нас тянул её папаша, были не царские, а народные… И тогда ещё, будучи близок ко двору, я убедился: если содрать с их величеств и высочеств всю мишуру, мундиры, ленты, звезды –

останутся мелкие, голые и ничтожные людишки… Так-то, Александр Александрович!. Я вхожу в игру, которая мне кажется необходимой, и рад, что в этой игре вы исполняете одну из первых ролей.

– Счастлив, что у меня такой партнёр, ваше превосходительство.

Оба рассмеялись. «Ваше превосходительство» для них теперь звучало забавно. Николай Михайлович Потапов с этого дня стал начальником штаба «Треста».

Вошёл Артузов. Он был рад, что гости не скучают.

Потапов встал:

– Я вам, очевидно, не нужен при разговоре…

Артузов проводил Потапова и, вернувшись, сказал:

– Мы бы хотели познакомить вас, Александр Александрович, с одним товарищем. Впрочем, вы его отчасти знаете. Он сейчас беседует с Пилляром и Старовым.

Они прошли по коридору и остановились у одной из дверей. Артузов открыл дверь, и первое, что увидел Якушев, был человек, сидевший к нему спиной. Что-то знакомое было в его затылке и широких плечах. Человек повернулся, и Якушев остолбенел. Перед ним был Зубов.

Первая мысль Якушева была – «Зубов арестован». И

вероятно, то же самое думал Зубов о Якушеве. У Пилляра, даже у сумрачного Пилляра, на лице появилось что-то вроде улыбки. Зубов и Якушев поняли, что их свело в этой комнате.

– Вот черт! – вырвалось у Якушева.

– Всякое бывает на свете, – философски заметил Старов. – Из этого я заключаю, что Александр Александрович и Зубов, будем называть его так, хорошо сыграли свои роли. Но разговором, который я имел с тобой, Алексей, –

продолжал Старов, обращаясь к Зубову, – я недоволен.

Давай сядем и спокойно обсудим.

Когда все сели, Зубов сказал:

– Не хватает у меня выдержки! Не могу я в компании этих сволочей находиться, слышать их разговоры, это ведь такая контра, такие звери, которые мне ещё не попадались.

Подумайте, старый охранник Баскаков – бывший жандармский ротмистр, Ртищев-Любский – бывший помещик

– и Стауниц! Тот прямо зверь, убийца из савинковской банды. А больше всех, признаюсь, я вас ненавидел, – он повернулся к Якушеву, – думал, вот настоящий враг, занимает у нас большое место, ему верят, а он что делает! За границу ездит, договаривается с великими князьями… Я ж не знал, мне в голову не могло прийти…

– Погоди, Алексей, – перебил его Артузов. – Ну, допустим, что ты так до конца и не знал бы, кто на самом деле товарищ Якушев. Но ты же знал, на какое идёшь дело, с тобой долго говорили, объясняли. Разве мы не понимали, что тебе будет нелегко! Что ты отвечал? «Не беспокойтесь.

Опыт у меня есть. На Тамбовщине, в Отдельной кавбригаде у Котовского, я проникал к белым под видом казака, а потом со своим эскадроном ликвидировал банду Матюхина».

Рассказал, как ты разыгрывал роль казачьего хорунжего. И

послали мы тебя в МОЦР потому, что у тебя действительно был опыт, правда, в обстановке гражданской войны…

– То было другое дело… Знаете, в запале, все кончили в одну ночь, а здесь тянется уже несколько месяцев, притом этот сукин сын Стауниц пристаёт: кого я завербовал? С кем говорил? Кого уговорил? Выдумки не хватает. Говорю ему:

«Идёт демобилизация, многих увольняют в запас, как раз тех, кого я наметил…» Но сколько можно врать? Вы бы послушали, что эта контра говорит про таких людей, которых народ любит, которым верит… А ты сиди и поддакивай.