Мёртвая зыбь

– Ваше превосходительство! У Шекспира сказано: «На свете есть чудеса, которые не снились нашим мудрецам».

Одно из этих чудес – «Трест»… Теперь о Варшаве: это особый вопрос. Польшу интересует, что будет с ней после переворота в России.

– Кто же, в конце концов, во главе организации, кроме уже известного нам генерала Зайончковского?

– Если мы до сих пор существуем без провала, то это только потому, что мы строжайше соблюдаем конспирацию, – внушительно сказал Потапов, – но у главнокомандующего я, разумеется, приоткрою завесу. И кстати, объясню кое-какие «чудеса».

Климович успокоился. Они заговорили о старых знакомых. Борис Суворин – сын издателя газеты «Новое время», – всегда отличавшийся авантюристическими замашками, выпускает в Белграде «Вечернее время», его брат

Алексей не ладил ни с отцом, ни с братьями. Это был человек со странностями, увлекался учением йогов, лечил голодом югославского короля и сам умер от голода (в прямом смысле слова). Все это видели и только шутили на его счёт.

Климович много рассказывал Потапову и по пути в

Сербию, в Стремске Карловцы, где находился штаб Врангеля. Они туда поехали вместе.

Стремске Карловцы был совсем маленький городок –

семь тысяч жителей: сербов, хорватов. Единственный трехэтажный дом занимала штаб-квартира Врангеля. Обстановка штаба: офицеры и генералы в полной форме царской армии, адъютанты – все производило впечатление старорежимного штаба верховного главнокомандующего.

Но зоркий глаз Потапова не мог не заметить, как низка дисциплина и какое подавленное настроение у нижних чинов и юнкеров.

Врангель принял Николая Михайловича через полчаса после приезда. Он показался Потапову несколько утомлённым, раздражительным. Но о «Тресте» говорил уважительно, даже с комплиментами:

– Я рад войти в сношения с вами, слышал много хорошего… Сильная организация, это чувствуется даже здесь.

Но позвольте говорить откровенно, напрямик: в моем штабе царит разруха; мы не готовы к действиям; прежде всего нужен человек, который возьмёт на себя ответственность. Романовы? Молодые князья – ветреники. Николай Николаевич? Стар и в руках у свиты, у Станы с её фрейлинами. Если он не возьмёт на себя ответственность –

придётся все сосредоточить у меня.

– Плацдарм для выступления против Советов?

– Я считаю плацдармом не Польшу, а Кавказ. Но этот вопрос можно ещё обсудить. Если не удастся начать на

Кавказе, я не возражаю против западной границы. Есть некоторые резервы в Польше, в лимитрофах. Там много офицеров.

Потапов сказал, что «Трест» интересует хотя бы приблизительный подсчёт сил.

– Ядро моей армии – корпус Кутепова, две дивизии, пятнадцать – двадцать тысяч штыков, половина – офицеры, устойчив только офицерский состав. Плохо с военным снаряжением, можно было бы развернуть четыре дивизии.

Правда, штабы мы теперь сокращаем. Наши возможности, в общем, шестьдесят – сто тысяч человек. На интервенцию надежды нет, она полностью провалилась. Что же касается времени начала операций, то можно надеяться на весну будущего, двадцать четвёртого года.

– Как ваше превосходительство представляет себе будущее устройство России?

– Вопрос очень серьёзный. Не считаться с результатом революции нельзя. Полный возврат к старым порядкам невозможен. И здесь нам придётся столкнуться с правыми.

Они в эмиграции совершенно утратили представление о том, что произошло за эти годы в России. Террор, по-моему, чепуха, булавочные уколы. И напрасно Кутепов носится с этой идеей, совсем напрасно…

– Рад, что наши взгляды совпадают. Но в вопросе о монархе мы твёрдо остановились на Николае Николаевиче.

Конечно, если бы при этом возникла фигура вроде Столыпина, это был бы идеальный выход.

Врангель в упор взглянул на Потапова.

«Нет, он хватает выше», – подумал Потапов.

– Хорошо было бы послушать кого-нибудь из ваших видных строевых начальников, – задумчиво сказал Врангель. – Что касается Кавказа, то у нас прочные связи на

Кубани… Вы с дороги устали. Не угодно ли отдохнуть?

Завтра продолжим беседу.

На следующий день было решено, что все сношения с

«Трестом» будут идти через Климовича. Связь будут поддерживать с ведома «Треста» офицеры. Кроме польского желательно иметь «окно» и в Финляндии. О денежной помощи Врангель сказал:

– Мы бедны, как церковные крысы. Деньги надо искать у англичан или американцев. Но эти господа относятся с недоверием к нашей «армии в сюртуках».

И Врангель взял со стола альбом с фотографиями:

– Вот, извольте видеть, здесь изображены чины нашей армии на мирной работе в Европе, Южной Америке… Мне доложили, что вы собираетесь уезжать? Жаль, но я вас понимаю… Кстати, как вам удаётся покидать вашу должность в штабе Красной Армии на столь долгое время?

Потапов понял, что таится в этом вопросе.

– В то время, когда я беседую с вами, моё второе «я»

находится в Туркестане, в длительной командировке: Термез, Кушка – далеко. Кроме того, я заядлый охотник.

Срок моей командировки истекает. Вернусь тем же путём, через «окно»… Путь знакомый и вполне безопасный.

– Ну, храни вас бог.

На обратном пути, в Париже, были снова беседы с