Мёртвая зыбь

Начался утомительный переход по грязи до телеги, которая ожидала в лесу. Дорога была ужасающая. В телеге мучительно трясло. Рейли не выдержал, спрыгнул, пошёл пешком, меся жидкую грязь. Так все семнадцать километров. На станции Парголово Вяхья посадил Рейли в поезд, направляющийся в Ленинград. Там его приняли Щукин (сотрудник ОГПУ) и Якушев. Щукин вручил Рейли паспорт на имя гражданина Штейнберга.

28 Один из главных участников поимки Рейли – Тойво Вяхья (1901-1984), который после этого стал носить имя Ивана Михайловича Петрова. О своём участии в этих событиях он рассказал в документальной повести «Операция Трест», вошедшей в его книги

«Красные финны» (Петрозаводск, 1973), «В переломные годы» (Петрозаводск, 1978) и

«Мои границы» (Петрозаводск, 1981). – Прим. ред.

По дороге в Ленинград Рейли рассказывал Якушеву о

Савинкове. Говорил, что болтовня эмигрантов, будто Савинкова убили, нелогична. Такой человек, как Савинков, не мог жить без «дела». Рейли считал его превосходным конспиратором, но он не умел разбираться в людях. У

Савинкова, по мнению Рейли, не было способности быстро схватывать обстановку, он любил комфорт, женщин, был азартным игроком и неразборчив в добывании средств для «красивой» жизни. В последнее время Савинков оказался в одиночестве, у него не было верных и умных помощников, не было штаба – и это главное, что сгубило его.

– Вот, – говорил Рейли, – если бы он имел в своём распоряжении такую организацию, как «Трест», он был бы непобедим… Этот человек умел очаровывать… Он покорил даже Черчилля, Пилсудского, французов…

Отдохнув после трудного пути, Рейли был очень оживлён, говорил, что ему приходилось в жизни выдерживать и не такие испытания. Впрочем, Якушев, который был приблизительно в одних летах с Рейли, не уступал ему в своей неутомимости в путешествиях.

Утром 26 сентября Сидней Рейли был в Ленинграде и провёл день в квартире Щукина. Там его ожидал Старов.

Он был представлен как рабочий с производства, депутат

Московского Совета. Старов давал разъяснения по «рабочему вопросу». Присутствовал и Мукалов – на стоящий монархист, эмиссар Врангеля.

Вечером в международном вагоне Рейли, Якушев, Мукалов выехали в Москву. Старов выехал раньше, чтобы встретить их там.

На вокзале в Москве гостя ожидали Дорожинский,

Шатковский, Старов – «деятели» монархической организации, то есть «Треста», все – сотрудники ОГПУ.

27 сентября. Воскресенье. На даче в Малаховке инсценировано заседание Политического совета «Треста».

Потревожили даже Николая Михайловича Потапова –

«начальника штаба» «Треста».

Бывший генерал-лейтенант генерального штаба Потапов производит впечатление на Рейли. Тут же находится

Александр Ланговой – командир Красной Армии. Оба они состоят в кадрах. Это известно Рейли, но ему неизвестно, что они временно прикомандированы к ОГПУ для участия в операции «Трест».

На даче сервирован обед. После обеда все отправляются на прогулку, в лес. Уселись под деревьями, на траве.

Обстановка для важного конспиративного совещания подходящая.

Говорят о том, что могут дать «Тресту» англичане и что им даст «Трест». Якушев поднимает вопрос о финансовой помощи.

Рейли говорит:

– Деньги от какого-либо правительства вы не получите.

У каждого теперь горит свой дом. Черчилль, так же как и я, верит в скорое свержение советской власти, но он дать средств не может. Его тяжко разочаровали несколько раз.

Главное для нас теперь – тушить пожар в собственном доме. В колониях брожение. Рабочие левеют, это влияние

Москвы. Деньги надо искать внутри. Есть план добыть деньги, грубый, и, вероятно, этот план внушит вам отрицательное отношение.

И Сидней Рейли посвящает собеседников в свой план:

– В России есть громадные художественные ценности.

Я имею в виду картины знаменитых мастеров, офорты, гравюры, камеи, геммы. Изъять их из музеев не представит больших трудностей. Но это – сумма в несколько сот тысяч фунтов. За границей такие ценности имеют неограниченный сбыт. Правда, то, что выставлено в залах музеев, трудно выкрасть. Но ведь и в кладовых в упакованном виде сохраняются величайшие шедевры. Надо организовать их отправку за границу. Я сам, без перекупщиков, могу организовать сбыт. Таким образом можно получить очень крупные суммы.

Потапов возражает:

– Но это скомпрометирует нашу организацию. Мы не музейные воры.

На Рейли такой довод не действует.

– Для денег можно пожертвовать и репутацией. Наконец, надо посвятить в «дело» только узкий круг лиц. Он набросал записку, что именно следует воровать:

«1. Офорты знаменитых голландских и французских мастеров, прежде всего Рембрандта.

2. Гравюры французских и английских мастеров XVIII века с необрезанными краями. Миниатюры XVIII и начала

XIX века.

3. Монеты античные, золотые, чёткой чеканки.

4. Итальянские и фламандские примитивы.

5. Шедевры великих мастеров голландской, испанской, итальянской школ».