Мёртвое сердце (СИ)

Был, правда, один минус: Джинни очень скучала по семье, даже по самым старшим братьям, которых она видела очень редко. Вечно улыбчивый Билл и немного неуклюжий Чарли казались ей настоящими родственниками, не то, что эти Перси-Роны-Джорджи-Фреды, которые делали вид, будто её и вовсе не существует. Подумать только, а ведь не более месяца назад они не чурались с ней и в квиддич яблоками поиграть, и гномов покидать, и в озере купаться, а теперь — на-те! Не знают её, у них свои, абсолютно взрослые дела! А уж учитывая, что с Джинни никто не общался… подобное пренебрежение смотрелось как настоящее предательство.

Поэтому её настоящим другом стала волшебная тетрадка, появившаяся у Джинни после посещения книжного магазина. Девочка тогда засмотрелась на своего будущего преподавателя по Защите от Тёмных Сил — Гилдероя Локхарта (более известного под писательским псевдонимом Златопуст Локонс), невероятно красивого, смелого, умного, обаятельного мужчину с огромным списком достоинств и всего одним недостатком: он совершенно точно не обратил бы на Джинни внимание. Но это не так важно. Важно было то, что Волшебная Тетрадка оказалась разговаривающей: стоило только написать в ней что-нибудь, как запись исчезала, и появлялся ответ.

Впервые увидев это, Джинни так испугалась, что, захлопнув тетрадку, закрыла её на ключ в одном из ящиков тумбочки и не прикасалась к ней целую неделю. Но затем, подталкиваемая одиночеством и нелюбовью со стороны как соседок по комнате, так и некоторых однокурсниц, девочка снова написала говорящей тетрадке. А та снова ответила. И стала единственным другом одинокой Джиневры Молли Уизли.

Тетрадку звали Томом, и, насколько Джинни поняла, Том был специально создан для того, чтобы такие, как она, не скучали и не чувствовали себя одинокими. Том рассказал Джинни, что он был первым, пробным дневником для магглорождённых, которым некому писать — ведь многие родители отказывались от своих детей, стоило тем проявить капельку необычности. Как дела обстоят на самом деле, Джинни не знала, но зато она знала, что магглорожденная Салли, её соседка, была из приюта — места, где живут те, от кого отказались родители. И не верить Тому у первокурсницы причин не было.

Том рассказывал ей, как правильно варить зелья, как сделать так, чтобы на неё обращали внимание или наоборот не замечали, как правильно водить палочкой и почему так важно ударение в заклинаниях. Том стал её надёжнейшей опорой, он показал ей множество скрытых ходов и мест, где можно тихонько поплакать, если становилось совсем уж погано. А в какой-то момент Джинни начала чувствовать прикосновения его горячих-горячих рук, гладящих её по волосам, когда ей было плохо или легонько сжимающих её плечи, когда Джинни была готова броситься на обидчиц с кулаками.

Конечно, из-за Тома она совсем перестала общаться с Луной Лавгуд, её соседкой-одногодкой, распределённой в Равенкло, но у той, наверное, всё было хорошо. Да и не могла Лавгуд ничего дать Джинни, а Том не надоедал ей рассказами о глупых существах, которых никогда не было и никогда не будет, как это делала Луна.

А потом ещё и соседки по комнате стали относиться к ней лучше, намного лучше! Жизнь налаживалась, всё и правда становилось очень, очень хорошо, и было бы хорошо, если бы не…

— Малышка-Джин, а у нас новости.

— Грустные новости.

— Но о них надо знать, об этих новостях.

— Даже о грустных.

— Отстаньте от меня!

Джинни быстро собрала вещи с парты, небрежно покидав их в сумку (только дневник она аккуратно положила в другой отдел портфеля), и, вскочив с места, по широкой дуге обошла братьев-близнецов. Фред и Джордж переглянулись и пошли за сестрой.

— Ну, малы-шишка, ты чего?

— Мы к тебе с важными новостями.

— Важнее, чем в Пророке.

— А ты не хочешь слушать.

— А мы важнее Пророка!

— Джинни?

— Отстаньте, кому сказала!

— Не-а, малы-шишка.

— Не-а, не отстанем, пока не послушаешь!

Близнецы подхватили Джинни под мышки и понесли яростно брыкающуюся девочку по одному им известному маршруту. Остановившись внутри какого-то тайного хода, достаточно узкого для того, чтобы полностью перекрыть дорогу Джинни лишь встав на её пути, они принялись наперебой рассказывать о том, что с ними произошло.

Гуляя два или три дня назад, они («Совершенно случайно, Мерлином клянёмся!») вдруг услышали знакомый голос, который знает, наверное, каждый слизеринец и гриффиндорец: Лили никогда не стеснялась выражаться во всю мощь своих лёгких, а голосок у неё был достаточно тонким и писклявым для того, чтобы въедаться в память так же, как неудачное зелье въедалось в котлы. Говорила Лили что-то очень экспрессивно, часто её тон скакал, что выдавало изрядное беспокойство и заинтересованность темой, и близнецы просто не могли пройти мимо, не узнав, что же так взбудоражило девочку… да, они подслушали, да, это нехорошо.

— А то, что она с тобой общается только ради тетрадки?

— Это хорошо, по-твоему?

Джинни возмущённо засверкала глазами:

— Врёте вы всё, она не такая!

— А вот и не врём, малышка-Джин.

— Зачем нам, твоим братьям, тебе врать?

— Мы о тебе беспокоимся!